В дни революции Николай II имел все основания записать в дневнике: «Кругом измена и трусость и обман». Никто не пришёл на помощь императору в самое сложное для него время. Даже самые близкие.

Почему в 1917 году Николай II оказался как будто в вакууме, и никто не протянул ему руку помощи? Чиновники, политики, связанные с этими политиками генералы — тут всё более или менее ясно. От них многого и ожидать не приходилось. Но у Николая II были родственники. В частности, 16 великих князей — военных в генеральских чинах. Ни один из них палец о палец не ударил, чтобы спасти своего императора. И не просто императора — родственника.

Разлад в семье

На самом деле было бы ошибкой представлять дом Романовых как большую дружную семью. Семья действительно была большая, а вот насчёт дружной — большие вопросы.

Из 16 великих князей четверо к февралю 1917 года находились в ссылке. Причём двое — Николай Константинович и Михаил Михайлович — уже не один десяток лет. Первый украл фамильные драгоценности, второй заключил морганатический брак.

Собственно, разлад в доме Романовых начался не при Николае II, а раньше. Ещё Александр III, вступив на престол, отправил в отставку своих дядей. А потом лишил титула «великий князь» дальних родственников, оставив им менее престижный и, главное, менее доходный титул «князь императорской крови».

Разумеется, родственники были недовольны. Но Александр III — мужчина серьёзный. Поэтому родственники и пикнуть не смели. Молчали, а недовольство хранили при себе.

Ситуация изменилась, когда императором стал молодой, неопытный и застенчивый Николай II. Первые 10 лет ему пришлось бороться за то, чтобы править самостоятельно. Во-первых, бороться с матерью — Марией Федоровной, которая обожала своего сына и поэтому стремилась опекать его. А невестку — Александру Фёдоровну — вдовствующая императрица терпеть не могла и даже не пыталась скрывать свои чувства.

Постепенно влияние матери сошло на нет. Внешне её отношения с сыном оставались замечательными, но, возможно, сама того не желая, Мария Фёдоровна превратилась в центр, вокруг которого группировались великосветские недовольные.

Ссора двух женщин

Кроме матери, были ещё родные дяди. И прежде всего старший из них — Владимир Александрович. Он относился к своему царствующему племяннику так, как обычно относятся старшие родственники к младшим. То есть без должного почтения. Николая II это раздражало. Но мужчины ещё кое-как поддерживали отношения. Гораздо хуже с женщинами.

Александра Фёдоровна приехала в Россию, когда умирал Александр III. Гессенская принцесса сразу же стала российской императрицей. У неё не было времени, чтобы выучить русский язык, узнать придворные нравы, да и просто освоиться в чужой и незнакомой стране. Нашлась женщина, которая решила стать её наставницей. Это жена Владимира Александровича — великая княгиня Мария Павловна.

Она принялась не столько учить, сколько поучать молодую императрицу. Но Александра Фёдоровна была гордой и упрямой. Она считала, что не нуждается в наставнице. Настойчивость Марии Павловны её раздражала. Две женщины разругались. Владимир Александрович в 1909 году умер. Но Мария Павловна осталась. Её дворец превратился в ещё один центр недовольных.

При этом Николай II и Александра Фёдоровна живут скромно и уединённо. Они проводят свободное время в узком семейном кругу. В начале царствования великий князь Михаил Николаевич, сын Николая I и старейший член семьи, пытался устраивать семейные обеды, чтобы родственники общались. Но ничего путного из этого не вышло. Царь и царица по-прежнему живут замкнуто, а общение с родственниками сводят к минимуму, необходимому по придворному этикету. Что, конечно, тоже не добавляет им популярности.

Другое дело — Мария Павловна. Она живёт на широкую ногу. «Не существовало в Петербурге двора популярнее и влиятельнее, чем двор великой княгини Марии Павловны», — пишет осведомлённый начальник дворцовой канцелярии Александр Мосолов.

А в определённый момент у Марии Павловны родились честолюбивые замыслы. Сын Николая II — царевич Алексей — смертельно болен гемофилией. Младший брат — Михаил Александрович — сначала стремится заключить морганатический брак, а потом его заключает. Следующими в линии престолонаследия идут сыновья Марии Павловны. И великой княгиней завладевает идея: кто-то из её сыновей должен стать императором. Она даже переходит в православие: мать будущего императора не может быть лютеранкой.

Интересно, что в какой-то степени мечты Марии Павловны сбылись: в эмиграции её старший сын Кирилл Владимирович и в самом деле провозгласит себя императором. Правда, получит больше проблем, чем пользы.

Запрещённые браки

В любой большой семье присутствует не только любовь, но и взаимные обиды. Дом Романовых не исключение. Обид к 1917 году накопилось достаточно.

В дни революции в Петрограде находились трое великих князей — Кирилл Владимирович, Михаил Александрович и Павел Александрович. Казалось бы, они должны с оружием в руках защищать царя и монархию. Ничего подобного. Михаил ведёт бессмысленные переговоры, Павел (между прочим, командующий гвардией) бездействует в Царском Селе, а Кирилл и вовсе приводит свою часть — Гвардейский экипаж — на поклон к Государственной думе.

На первый взгляд — дикость. Но если присмотреться, то окажется, что у этих великих князей не было никаких оснований любить Николая II. Все они в его царствование заключали недозволенные браки и несли за это наказание.

Первым был дядя царя — Павел Александрович. Он заключил морганатический брак с Ольгой Пистолькорс. За это Николай II выслал дядю за границу, исключил из службы и лишил доходов. Впрочем, потом помиловал, разрешил вернуться в Россию, вернул доходы, принял на службу, а жене дал титул княгини Палей.

По тому же пути пошёл Кирилл Владимирович. Он тоже женился без разрешения царя на Виктории Мелите, бывшей жене Эрнста Гессенского, родного брата императрицы Александры Фёдоровны. И снова — наказание, а потом прощение.

Третьим в этом ряду стал младший брат царя Михаил Александрович, женившийся за границей на дважды разведённой Наталье Шереметьевской. Николай II не только запретил Михаилу возвращаться в Россию, но и ввёл опеку над «личностью, имуществом и делами» младшего брата. Другими словами, публично признал его умалишённым. Понятно, что сердечности в отношениях между братьями это не добавило. Хотя потом царь, как водится, простил Михаила.

В этом — весь Николай II. Сначала наказать, а затем простить. Александр III вёл себя по-другому. При нём великий князь Михаил Михайлович тоже заключил морганатический брак. Между прочим, женился на внучке Пушкина. Его выслали за границу, но так и не помиловали. А Николай II миловал. Поэтому родственники его не боялись. И чувствовали безнаказанность. И охотно участвовали во всевозможных политических интригах.

«Все эти роковые годы Романовы, которым следовало бы являть собой самых стойких и верных защитников престола, не отвечали нормам морали и не придерживались семейных традиций», — говорила в эмиграции Ольга Александровна, сестра Николая II. Которая сама заключила морганатический брак.

Родственники не боялись царя, но обид не забывали. Это худшее, что могло быть. А Первая мировая война добавила новых обид. Николай Николаевич был, наверное, самым авторитетным из Романовых. И в начале войны стал Верховным главнокомандующим. Но он слишком плохо воевал и слишком много болтал о необходимости устранения Александры Фёдоровны. Поэтому царь снял его с должности и отправил командовать Кавказским фронтом. Разумеется — обида. И Николай Николаевич был в числе тех генералов, которые в решающий момент прислали телеграммы, требовавшие отречения. Его мнение, кстати, оказалось решающим.

Даже любимец Николая II — Дмитрий Павлович — оказался сосланным на Персидский фронт как участник убийства Распутина. Никакой сердечности между Романовыми к 1917 году давно не было. И великие князья, как и вся остальная страна, перешли в оппозицию. Требовали, чтобы царь пошёл на компромисс с Государственной думой.

Дума раскачала и опрокинула монархическую лодку. И первыми, кто потонул при крушении монархии, были именно члены дома Романовых. Наверное, они поняли свои ошибки, но было уже слишком поздно.

Глеб СТАШКОВ