В 1654 перед Алексеем Михайловичем Романовым вновь встала старая проблема — обеспечение казны деньгами. Сложность была в том, что серебра для чеканки монет на Руси катастрофически не хватало — в центре страны залежей серебра не было, а уральские рудники приносили государству всего несколько пудов в год.

В XVII веке на Руси в хождении были монеты из серебра, поэтому его было решено «выманить» у населения в виде налогов, а взамен серебряных монет выпустить в оборот медные. Серебро же планировалось пустить на чеканку новой русской монеты — рубля, который был бы равен ста копейкам.

Серебро на медь

До этого момента в хождении были лишь серебряная копейка, деньга, равная половине копейки, и полушка — четверть копейки. А поскольку серебра с самого начала реформы было мало, то для чеканки рубля сначала решили использовать талер — европейскую серебряную монету, имевшую большое хождение не только на Руси, но и на Украине.

На Руси эту перечеканенную монету прозвали «ефимок». Ефимок был равен примерно 36 русским копейкам. Отныне привезший с собой талеры европейский или русский купец уже не мог пустить серебряные монеты в оборот, но был вынужден отдавать их на перечеканку, получая взамен 36 копеек. Государева казна тоже в накладе не оставалась — полученный в результате перечеканки «рубль»-ефимок стоил уже не 36, а 43-44 копейки.

Бывало, что талеры не перечеканивали, а рубили на четыре части, каждую из которых клеймили. Тогда «четвертушка» приравнивалась к полуполтине и была равна 25 копейкам.

Одновременно с этим монетные дворы чеканили и выпускали в оборот медные копейки, а налоги царские приказчики принимали только серебром.

Разумеется, русский народ насторожился и стал ждать подвоха. Менять привычное серебро на дешевую медь никто не хотел. Не осталось в секрете и то, что перечеканенный ефимок не был равен 100 копейкам. В нем было всего 29 граммов серебра, в то время как в ста серебряных копейках было 49 граммов драгметалла.

Дошло до бунта

В 1655 году царь из-за нехватки серебра был вынужден отказаться от чеканки полноценного рубля и решил, что перечеканенный талер, «уцененный» до 64 копеек, и будет основной монетой государства. Ефимок было решено снабжать двумя чеканными изображениями — одно из них добавляло на поверхность монеты всадника с копьем в руке и с буквой «М» между ног коня, а второе представляло собой прямоугольник с датой «1655».

Вливание в оборот большого количества ефимков могло вывести из строя всю монетную систему страны, ведь кроме всего прочего, талеры, которые привозили купцы и которые закупались государством для перечеканки, были самого разного веса — их чеканило множество монетных дворов Европы.

Параллельно с этим шли чрезмерный выпуск ничем не обеспеченных медных денег, их обесценивание и дикий рост цен. Вскоре шесть рублей серебром в народе приравнивали к 170 медным рублям. Поскольку в стране не было единого монетного двора, и деньги чеканились то в Новгороде, то в Москве или в Пскове, в государстве махровым цветом расцвело фальшивомонетничество.

Но еще хуже было то, что в 1659 году Алексей Михайлович решил покончить с ефимками и обменять их на медные монеты. Население попросту отказалось это делать. Например, Псков выслал царю для обмена на медь всего 1461 рубль. В конце концов, инфляция и обесценивание медных копеек привели к Медному бунту 1662 года.

4 августа многотысячная толпа окружила дворец Алексея Михайловича, требуя выдать «бояр», виновных в росте цен. Стрельцы и солдаты сумели разогнать безоружных людей, причем около тысячи было убито и потоплено в Москве-реке. Найти зачинщиков бунта так и не удалось.

Тем не менее, царь понял, что обуха плетью не перешибешь, и был вынужден отказаться от чеканки медной монеты, оставив в обороте только серебро. Большая часть перечерканных ефимков еще долго оставалась в обороте на территориях Украины и Белоруссии. Там они были нужны для обеспечения русской армии во время изнурительной войны с Польшей, которая началась в 1654 году и продлилась до 1667 года. Ефимки сохранились в обращении вплоть до начала XVIII века, но на территорию Великой Руси они больше не возвращались, оставшись для государства небольшим, но значимым эпизодом.

Елена СОЛОВЬЕВА