В конце XIX века Россию потрясло убийство иеромонаха Иллариона, совершенное прямо в Александро-Невской лавре. Этот преступление поначалу хотели раскрыть с помощью новомодного метода — оптографии.

ПЕРЕВОРОТ В КРИМИНАЛИСТИКЕ

В 1876 году немецкий физиолог Франц Болль обнаружил в сетчатке глаза лягушки ярко-красный пигмент, позже названный «зрительным пурпуром», или родопсином. Этим открытием заинтересовалась Гейдельбергская лаборатория, которой руководил профессор Вильгельм Кюне. Он пришел к выводу, что глаз «записывает» последнее изображение, увиденное перед смертью. Благодаря родопсину это изображение можно сфотографировать.

Кюне назвал этот метод оптографией, а полученные с его помощью снимки — оптограммами. Как и положено ученому, профессор начал с экспериментов над животными, которых ради науки приходилось убивать. В частности, белого кролика положили напротив решетчатого окна и отсекли ему голову. Затем у бедного животного извлекли глаз и поместили его в раствор квасцов. На следующий день Кюне получил оптограмму с четким изображением окна и решетки.

Вдоволь поиздевавшись над животными, профессор решил проверить, применима ли оптография к людям. Он вынул сетчатку из глаза казненного преступника и получил оптограмму, напоминающую ступени лестницы.

Об исследованиях Кюне узнал берлинский обер-полицмейстер Модай и, разумеется, заинтересовался оптографией. Этот метод обещал настоящий переворот в криминалистике: больше не надо вести долгие расследования, чтобы установить личность убийцы. Достаточно сделать фотографию глаз убитого — и сразу ясно, кто отправил его на тот свет.

Модай обратился к ученым с просьбой исследовать глаза одного из убитых. Увы, изображения убийцы на оптограмме не оказалось.

Но об этом эксперименте прослышали вездесущие журналисты, которые тут же сотворили сенсацию. Газетчики уверенно заявляли, что доказана возможность — установления личности убийцы по отпечатку в глазу убитого.

В общем-то, это была обычная газетная утка, но в нее почему-то сразу поверили и преступники, и криминалисты. Более того, в 1898 году Жюль Верн написал роман «Братья Кип». В этом произведении фотографический снимок глаз убитого становится решающим доводом в установлении истины при расследовании убийства капитана Джибсона. Сначала в убийстве обвиняют братьев Кип, но оптография устанавливает, что настоящие преступники — боцман Флиг Балт и матрос Вэн Мод, чьи образы запечатлелись на сетчатке капитана. Эти негодяи из обвинителей превращаются в обвиняемых, а братьев Кип оправдывают.

ДЕДУКЦИЯ ПРОТИВ ОПТОГРАФИИ

Модное западное веяние дошло и до России. В нашей стране оптографию попытались применить при расследовании убийства иеромонаха Иллариона, совершенного в Александро-Невской лавре. Это преступление вызвало большой общественный резонанс, что вполне понятно: жестокое умерщвление святого человека в святом месте рассматривалось в православной России как святотатство. К тому же обстоятельства преступления давали основания полагать, что убийство было ритуальным и совершил его какой-то сатанист.

Почему бы не воспользоваться новейшим европейским изобретением — оптографией? Начальник петербургской сыскной полиции Иван Путилин так описывает эту историю: «Лицо покойного было обращено вверх. На нем застыло выражение страха, ужаса и большого физического страдания. Глаза, не закрытые, производили особенно тягостное впечатление».

При начале осмотра места преступления инициативу, проявил врач. «Доктор низко склонился над трупом и пристально стал всматриваться в мертвые глаза Иллариона. Прошло несколько томительных минут.

— Простите, доктор, — начал прокурор, — почему вы так пристально смотрите в глаза убитому?

-А вы не догадываетесь? Видите ли, некоторые современные ученые Запада в области судебной медицины сделали весьма важное и ценное открытие. Оказывается, что в иных случаях глаза убитых, подобно фотографической пластинке, запечатлевают образ убийцы. Случается это тогда, когда предсмертный взор жертвы встречается со взглядом убийцы… К сожалению, в данном случае этого, очевидно, не произошло. Зрачок тусклый, потемневший… да… да… ничего, ровно ничего не видно».

Убийство иеромонаха помогла раскрыть не оптография, а отличная работа Ивана Путилина, который прекрасно владел дедуктивным методом.

Во время осмотра Путилин задумчиво барабанил пальцами по стеклу, а потом неожиданно сказал, что пошлет агентов на пригородные железные дороги искать человека, раненного в кисть правой руки.

Руководивший расследованием прокурор Анатолий Кони удивился. Путилин объяснил свои выводы:

— Видите этот подсвечник? На нем очень много крови, и она натекла не брызгами, а ровной струей. Поэтому это не кровь убитого, да и натекла она после убийства.

— Хорошо. Но почему же он ранен именно в правую руку?

— Пожалуйте к комоду. Видите: убийца тщательно перерыл все белье, отыскивая между ним спрятанные деньги. На каждом свернутом полотенце снизу пятно крови. Это правая рука, а не левая: при перевертывании левой рукой пятна были бы сверху.

БЕЗУМНЫЙ УБИЙЦА

Заинтригованному Кони оставалось только ждать, когда Путилин докажет верность своих умозаключений. Ждать пришлось недолго. В ту же ночь агент сыскного отделения Назаров по приметам, указанным Путилиным, вычислил в трактире на железнодорожной станции Окуловка двух подозреваемых — братьев Михайловых. У старшего брата Ивана правая рука была изрезана.

Пока Назаров готовился к задержанию, Михайловы, заподозрив слежку, улизнули из трактира. Но вскоре их нашли спрятавшимися за дровами на постоялом дворе.

Естественно, братьев обыскали. В кармане пальто Ивана Михайлова обнаружили желтый бумажник, в котором было 97 рублей кредитными билетами, двое золотых часов и складной медный образок. У Федора Михайлова нашли кошелек с окровавленными трехрублевками и тринадцать золотых монет (четыре русских и девять французских).

Братьев Михайловых доставили в Петербург к Путилину. Вскоре Иван признался, что это он убил иеромонаха, и рассказал, как было дело.

В Александро-Невскую лавру он приехал, чтобы повидаться с Илларионом, которому раньше служил. Они уселись пить чай. Вдруг у Ивана возникла мысль убить и ограбить иеромонаха. Михайлов схватил Иллариона за подрясник у горла. Иеромонах отчаянно сопротивлялся: дергал Ивана за волосы, кусал ему руки.

Михайлов взял нож и ударил Иллариона в горло. И бил до тех пор, пока несчастный иеромонах не испустил дух.

Иван, взломав ящики комода, забрал деньги, золотые часы и процентные бумаги. Потом надел брюки и пальто Иллариона, а свою одежду сжег в печи. После этого вышел из кельи, добрался до станции и на поезде уехал к брату в Окуловку.

Пальто Иллариона Иван , отдал младшему брату Федору. Тот, найдя в пальто деньги и вещи, поинтересовался, где Иван их достал. На это Иван Михайлов заявил: не твоего, мол, ума дело. Федора такой ответ, видимо, устроил, и братья отправились пьянствовать в трактир. Больше никаких вопросов Федор не задавал.

На суде Кони произнес образцово-показательную обвинительную речь. Ивана Михайлова приговорили к двенадцати годам каторжных работ. Но еще до отправки в Сибирь он сошел с ума. Иван бредил: ему казалось, что к нему лезет Илларион, угрожая и проклиная.

ДУТЫЕ СЕНСАЦИИ

Так или иначе, преступление было раскрыто без всякой оптографии. Однако и после этого случая следователи и врачи долго не отказывались от идеи вычислять убийцу по изображению в глазах жертвы. И каждый раз наивные поклонники оптографии садились в лужу. Что не мешало газетам время от времени смаковать дутые сенсации.

Например, в 1891 году на фотографической выставке в Петербурге некий Фортейль показывал снимок, сделанный им в Саратове в связи с давним делом об убийстве семьи Белоусовых. Это снимок фотограф делал по просьбе следователя Ушакова. Фортейль сфотографировал глаза убитых Якова и Анны Белоусовых. На карточке с глаз Анны был виден убийца, которого сразу и задержали.

Конечно, СМИ тут же в красках расписали эту историю, да еще и от себя приврали. Утверждалось, что подлинность снимка подтверждает саратовский прокурор. Однако не все люди доверчивы. Всегда находятся и скептики. Доктор медицины Талько поднял материалы саратовского дела об убийстве Белоусовых и выяснил, что глаза убитых действительно были извлечены и сфотографированы. Снимки были переданы следователю Ушакову. Но вот незадача: преступление так и осталось нераскрытым. Оптография в очередной раз не помогла, а Фортейль просто вводил всех в заблуждение, чтобы прославиться.

В начале XX века ученые и следователи окончательно разочаровались в идее оптографии. Но легенда о том, что в глазах человека отображается последняя увиденная им картинка, жила еще очень долго. Некоторые преступники даже подстраховывались — после убийства выкалывали глаза своим жертвам.

Олег ЛОГИНОВ