«Как хочется прожить еще сто лет, ну пусть не сто — хотя бы половину…» — пел Визбор. Словно вымолил себе этот срок — половину от ста. Судьба отмерила ему всего 50 лет.

Это после смерти Визбора начнут повсеместно выпускать его песни, сборники стихов, будут устраивать концерты и фестивали в честь барда. Только самого автора уже не будет в многочисленных залах, а при жизни все было иначе.

Что вижу — то пою!

Песня шла с Визбором по жизни. Сначала это были простенькие композиции под гитару, которые студенты напевали в походах. Потом — армейские напевы, которые звучали уже в армии, куда призвали Юрия. Здесь же он сочинил первую песню на собственную музыку — «Синие горы».

За ней последовали репортажные композиции: именно Визбор придумал этот жанр. После того как в 1963 году он стал работать в звуковом журнале «Кругозор», его начали отправлять в командировки по всей стране. Там действовало правило «что вижу -то пою». Композиции получались прекрасные!

В 1971 году у Юрия Визбора было 30 концертов в год, а спустя пять лет — уже 70. Его песни («Милая моя», «Ты у меня одна», «Наполним музыкой сердца!») были просты и понятны. Писал он и для кинематографа. Например, знаменитая «Александра» из киноленты «Москва слезам не верит» — его творчество. Юрия Иосифовича можно увидеть и в фильмах: «17 мгновений весны», «Июльский дождь».

Он был журналистом, поэтом, композитором, прекрасным исполнителем. В 45 лет, после трех попыток, Визбор встретил свою верную и преданную музу — журналистку Нину Тихонову. Впереди маячили еще как минимум пара десятков лет на сцене. Но свою лепту внесло природное стремление Юрия к адреналину.

Он любил альпинизм и горные лыжи. В 1980 году в очередной раз отправился кататься и получил травму. Двойной перелом тазобедренного сустава. Возможно, именно эта травма стала отправной точкой во всех последующих проблемах со здоровьем.

«Пройдёт сентябрь по цинковой воде..»

Прошло всего чуть больше года, и Визбора ждало новое потрясение — обширный инфаркт. Сам он называл его «глубоким аутом».

Барду стало плохо на даче в Пахре. Грудь сдавила сильная боль. Юрий Иосифович, привыкший терпеть любое недомогание, сдался и вызвал скорую помощь. Его забрали сначала в больницу в Троицк, затем, накачав таблетками, перевезли в Москву.

Визбор провел в больницах полтора месяца, скучал по своим родным, в особенности — по детям. Привычное общение заменяли короткие письма. Юрий Иосифович писал: «Дорогие мои звери. Спасибо, что не забываете старого медведя. Люблю вас больше жизни. Папа».

После выписки врачи настоятельно рекомендовали исполнителю отправиться на реабилитацию в специализированный кардиологический санаторий. Он так и сделал, но уже спустя неделю сбежал. Решил, что восстанавливаться будет на даче.

Несмотря на тяжелый диагноз, Юрий Иосифович оправился достаточно быстро. Продолжил работать и даже поездки в любимые экспедиции не забросил. Но все же тревога повисла в воздухе. Однажды в гостях у семьи был один из близких друзей барда, врач-кардиолог. Жена Нина решила показать ему кардиограмму мужа. Тот долго ее рассматривал, а потом произнес: «Его инфаркт вторичен. Есть что-то более важное, что его беспокоит. Записывайте его песни и храните пленки».

Родные не хотели верить в плохое. Тем более сам Визбор чувствовал себя относительно хорошо. Ну, был чуть более задумчив, иногда отдыхал дольше обычного. Правда, в его песнях все чаще стали сквозить грустные нотки. В композиции 1981 года Визбор пел: «Пройдет сентябрь по цинковой воде…» Лишь позже станет известно: тогда бард предсказал свою смерть. И месяц указал точно, и с погодой не прогадал.

50 роз и ещё одна, лишняя

В 1982 году из жизни ушел близкий друг Юрия Визбора — композитор Владимир Красновский. Это он научил его играть на гитаре, привил любовь к музыке и песням. На душе было тяжело еще и оттого, что на похороны товарища Юрий поехать не смог — плохо себя чувствовал.

А вот когда друзья позвали его в экспедицию в Цейское ущелье, решил не отказываться. Собрался с силами, а про себя думал: вдруг эта поездка вдохнет в него новые силы? Там, в альпинистском лагере Визбор написал песню «Цейская», как потом окажется — последнюю.

Шел 1984 год. Юрий Иосифович вернулся из экспедиции посвежевшим, но со странным загаром. У него был желтоватый оттенок, что насторожило жену. Вскоре к нему добавились боли в правом боку и повышенная температура. Друзья настаивали: «Надо везти его на обследование!»

Приближался юбилей Визбора, было не до посещения врачей, но Нина уговорила мужа. После обследования им ничего не сказали, зато потом вызвали супругу отдельно, и завотделением сообщил: «Вашему мужу осталось жить три месяца. Не мучайте его. Рак 4-й степени».

У Нины началась истерика. Ужасное известие она получила ровно на юбилей супруга. Врачи посоветовали не говорить ему о диагнозе. Все равно ничего сделать нельзя. Но как промолчать, когда на глазах слезы, а нос красный и распухший? Соврали, что у Нины аллергия. Визбор поверил.

Юбилей получился странным. Друзья и коллеги подарили имениннику 50 роз и еще одну — для нечетного количества. Но жена уже тогда знала: роза лишняя! 51 год ее любимому супругу не исполнится никогда.

Пора деревянную рубаху шить

Музыканта мучили боли. Когда было невмоготу, обычно интеллигентный и сдержанный бард матерился. Тут уж было не до этики.

Друзья, часто навещавшие Визбора, замечали, как сильно он похудел и осунулся. Пытались шутить, дескать, пижама тебе велика. А тот, ухмыляясь, отвечал: «Пора уже деревянную шить…»

Юрия Иосифовича убедили, что у него гепатит, и он скоро пойдет на поправку. Родные, несмотря ни на что, пытались поставить его на ноги. Жена доставала родниковую воду и парное молоко, следила за питанием мужа. Врачи же от него отказались. Только дали понять: когда станет невмоготу, можно к ним обратиться.

И такой день настал. 14 сентября 1984 года Юрия Иосифовича забрали в больницу. Чтобы ослабить боль, ему предлагали морфий, но он раз за разом отказывался — боялся, что привыкнет.

За день до смерти, 16 числа, боль неожиданно отступила. Как будто дала возможность без страданий проститься с этим миром. Говорят, перед своим уходом бард шутил с медсестрой, а чуть позже просто закрыл глаза. Навсегда.

***

Похороны грозили превратиться во «второе прощание с Высоцким». Власти опасались и чинили препятствия. Друзья барда сами организовали проводы и с помощью сотрудников ГАИ проводили процессию до Кунцевского кладбища.