Итальянский писатель Габриеле Д’Аннунцио не был актером, но всю жизнь провел, соответствуя роли, выбранной для себя еще в детстве. Актриса Элеонора Дузе даже на сцене старалась быть предельно правдива. Как в жизни, где она хотела быть собой и никем другим.

Габриеле Д’Аннунцио родился в состоятельной семье. Окончил престижную школу. Рано стал проявлять литературный талант: писал и прозу, и стихи, очень напыщенные, романтические и в то время полные откровенных подробностей. Этим он шокировал своих школьных наставников. Но дело в том, что бросать вызов общепринятым устоям и было главной целью поэта.

Не в росте дело

С молодости низкорослый, лысеющий, внешне ничем не примечательный литератор мечтал об одном — стать неотразимым в глазах женщин. Притом всех женщин, без разбора и исключения.

И он выдумал для себя образ великого любовника, который для каждой найдет и нужное слово, и верный романтический жест.

Поэт любил хвастаться тем, что к 20 годам он был близок чуть ли не с сотней женщин. В публичных домах романтик был своим. Но, конечно, на проститутках он лишь тренировался.

Вскоре он женился на дочери герцога. Аристократ отлично видел, что собой представляет будущий зять, и не хотел этого брака. Но девица совсем потеряла голову. Еще бы — к ней Габриеле применил давно испробованную тактику: ежедневные письма со стихами собственного сочинения, цветы — разные; вздохи, преданные взгляды.

После венчания брак продержался недолго.

Д’Аннунцио опять пустился во все тяжкие, удовлетворяя свое мужское самолюбие. А герцогиня осталась с разбитым сердцем и тремя сыновьями от него.

Вообще на женщин поэт действовал гипнотически: одна брошенная любовница потеряла рассудок, другая ушла в монастырь.

Королева сцены

Элеонора Дузе была старше Д’Аннунцио на пять лет: она родилась в 1858 году, в нищей семье бродячих актеров. Уже в пятилетнем возрасте она играла на сцене. Играла потрясающе. В четырнадцать лет она исполнила роль своей ровесницы — Джульетты. В своем романе «Пламя» Габриеле передал слова, которыми актриса описала чувства, которые она испытала, играя шекспировскую героиню: «Слова лились с непостижимой легкостью, почти непроизвольно, как в бреду… Прежде чем слететь с моих уст, каждое слово пронизывало меня насквозь, впитывая в себя весь жар моей крови. Кажется, не было во мне такой струнки, которая нарушала бы удивительное состояние необыкновенной гармонии. О, благодать любви! Каждый раз, когда мне дано было коснуться вершин моего искусства, меня вновь охватывало то ощущение полной отрешенности. Я была Джульеттой…»

Великая актриса Дузе не играла — она становилась своими героинями. Она не гримировалась, даже когда ей было за шестьдесят. Артистка говорила, что гримируется изнутри: на самом деле, она меняла лицо и выглядела на столько лет, сколько нужно было для роли.

Творческий союз

С Д’Аннунцио они познакомились в 1895 году. И эта связь для покорителя сердец стала чем-то большим, чем страсть. Он увидел Дузе на сцене и захотел стать только ее творцом! К моменту знакомства Элеонора уже блистала на всех мыслимых и немыслимых сценах мира. Она побывала замужем, имела дочь, которая воспитывалась в пансионе, и стремилась к новым творческим свершениям.

Д’Аннунцио стал писать для нее. И, разумеется, это был бы не Д’Аннунцио, если бы он не соблазнил Дузе. К моменту их встречи он уже чувствовал себя сверхчеловеком, для которого моральные барьеры — пустой звук, которому позволено больше, чем простым смертным.

Такая психология в будущем привела литератора к фашизму, активному сотрудничеству с режимом Муссолини, одним из столпов и идеологов которого стал этот «романтик» и женолюб.

Но тогда до фашизма еще было далеко. И Дузе с Д’Аннунцио занялись совместным плодотворным творчеством.

Как почти всегда в своих пьесах, Габриеле «выращивал» конфликт из любовного треугольника. Он считал: такие проблемы неминуемы, ибо «искоренить желание нельзя. Бороться со страстью — это грешить против жизни». Потворствование же страстям кует из людей гениев, которым позволено больше, чем другим людям.

Дузе совершенно потеряла голову от низкорослого донжуана. Чего нельзя сказать о Д’Аннунцио. Судя по тому, что с ним происходило в жизни, он не был способен любить в принципе. Вернее, любил он только себя, свои победы и удовольствия. В бесконечных романах нуждались его самолюбие и костер творчества, в который он кидал завоеванные сердца женщин, как дрова.

Дузе для Д’Аннунцио была одной из многих. О верности он не имел, да и не желал иметь ни малейшего представления. Как только Элеонора уезжала на гастроли, он тут же спутывался с очередной мимолетной пассией. Дузе переживала, рыдала, пыталась взывать к совести. Но как увещевания могут подействовать на сверхчеловека, которому позволено больше, чем этим копошащимся где-то внизу людишкам? Пусть даже одна из них — сама великая Элеонора Дузе, заставившая своим исполнением роли Дамы с камелиями дрогнуть сердце самого Антона Чехова. Ей писал благодарственные письма Эмиль Золя. Ее гастролей ждали лучшие театры мира. Ее талант признавала сама великая актриса Сара Бернар. А Д’Аннунцио задержался около актрисы на целых девять лет, по всей видимости, потому, что она питала его творчество.

Для Дузе он написал пять пьес — все они шли с аншлагами. Пара создала театр, взяв его девизом такие слова: «Мы не хотим больше правды. Дайте нам мечту!» Пока литератор создавал свои шедевры, актрисе приходилось не только репетировать и играть, но и исполнять роль импресарио. Она вкладывала в постановки собственные деньги. Мало того, Дузе вынуждена была оплачивать счета любовника, который обожал жить в роскоши, и в ней, как и в сексе, никак себя не ограничивал.

Габриеле очень любил записывать монологи своих возлюбленных. Потом он беззастенчиво включал эти тексты в свои произведения.

То, что она говорила ему в минуты близости, стало частью его романа «Пламя». Элеонора обиделась. Сказала о своем желании порвать с любовником. Потом, как это бывало много раз, простила его. Так в течение этих долгих лет они прощались уже было навсегда, а потом вновь падали в объятия друг друга.

Надо сказать, что Д’Аннунцио отлично проводил время. Его любила и даже частично содержала величайшая актриса мира. Он чувствовал себя свободным и желанным. Дузе этот роман воспринимала, мягко говоря, иначе. Но никак она не могла оторваться от этого лысеющего стихотворца.

Истинное лицо

В конце концов, этот роман все же исчерпал себя. То, как Д’Аннунцио обставил разрыв, много говорит об этом человеке. Он заявил, что Дузе постарела, она истерична и его больше не волнуют ее женские прелести. Мужественный рыцарь, которого этот человек изображал всю свою жизнь, никогда не повел бы себя, как базарный простолюдин с коммунальной кухни. Но что делать? Натура Габриеле то и дело выглядывала из-за придуманного им романтического образа.

Дузе для себя расставание обставила гораздо достойнее. Она написала любимому грустное письмо: «Не оправдывайся, сын мой, потому, что я тебя не обвиняю. Не говори мне о царстве разума, о твоей плотской жизни, твоей жажде, твоей ликующей жизни. Я уже сыта этими словами! Я слушала их годами… Я уезжаю завтра. Не отвечай мне на это письмо».

После расставания с Д’Аннунцио актриса в течение некоторого времени была не в состоянии выходить на сцену. Потом нашла в себе силы вернуться к рукоплескавшим ей залам. О бывшем любовнике она говорила: «Он мне отвратителен. Но я его обожаю»…

Великая Элеонора Дузе скончалась в 1924 году на гастролях в США от воспаления легких.

Д’Аннунцио, узнав о ее смерти, произнес: «Умерла та, которая не заслуживает этого…» Наверное, это была одна из немногих искренних фраз, произнесенных им в жизни.

Вторая половина жизни поэта показала не только брошенным им женщинам, но и всему человечеству, кем этот нежный романтик был на самом деле.

В Первую мировую войну Д’Аннунцио стал летчиком. Потерял глаз — этим ранением он гордился, считая, что оно придает ему мужественности. Возглавил армию. Занял с нею город Фиуме.

Поэт открыто поддержал фашизм вообще и Муссолини в частности. За это благодарный Дуче пожаловал ему титул принца.

Последние годы литератор доживал в собственной вилле на озере Гарда. Родных он к себе не допускал, довольствуясь ласками деревенских женщин.

Фашиста одолевали фантазии в отношении собственной смерти: то он хотел, чтоб его труп растворили в кислоте, то желал, чтобы его тело использовали в качестве пушечного ядра.

В итоге Габриеле прозаически скончался в 1938 году, в возрасте семидесяти пяти лет, за письменным столом.

Мария КОНЮКОВА