Известный советский геолог Василий Михайлович Сенюков первым в мире выдвинул гипотезу о нефтеносности самых древних отложений — кембрийских, подтвердив это на практике. За открытие нефти в древнейших осадочных толщах Восточной Сибири ему присвоили учёную степень доктора без защиты диссертации. Впрочем, кембрийская одиссея была далеко не единственной в жизни учёного.

Казалось бы, «советского Ломоносова», как называл Сенюкова учёный-физик Капица, должны были на руках носить за его открытия. А между тем в начале 1950-х годов уже дважды лауреата Сталинской премии арестовали как врага народа и чуть не расстреляли. Смертный приговор выдающемуся геологу отменил… сам Сталин.

На берегах керосиновых рек

Василий Сенюков родился в деревне Онежье Княжпогостского района. В семье было 11 человек, отец работал сплавщиком-плотогоном на северных реках. На плоту, в домике, где семья жила летом, появился на свет и будущий геолог. Взрослея, он любил наблюдать за разноцветными слоистыми обрывами, гадая, как они появились и куда ведут. А ещё мальчику хотелось понять, почему вода в его родной речке Шомвукве такая чёрная, маслянистая и пахнет керосином. Ему хотелось разгадать эту тайну, но никто из окружающих не мог в этом помочь: коми-зыряне, к которым относился и сам Василий, были сплошь неграмотными.

В 14-летнем возрасте парень познакомился с одним из геологических отрядов профессора Чернова, который изучал природные ресурсы Коми. Сообразительный и любознательный, Вася стал проводником геологов, пробиравшихся летом 1921 года к верховьям реки Шомвуквы. Эта встреча с геологами, искавшими нефть, стала для Сенюкова судьбоносной.

Василий почувствовал, что его тянет к этим людям, которые ищут какую-то неведомую нефть, ему захотелось быть таким же, как они, выучиться на геолога. Увы, нужда крепко держала его в родном доме, полном голодных ртов: заболевший отец все надежды теперь возлагал на него и не пускал сына на учёбу. Василий работал возчиком, лесорубом, лоцманом, помогал отцу по хозяйству, но все время грезил об учёбе. Два раза убегал он из дома, пытаясь добраться до школы, но лишь на третий раз ему удалось сбежать в село Глотово Удорского района, где он поступил и экстерном окончил школу второй ступени.

Юноше было уже 19 лет, и он торопился наверстать упущенное: окончил педагогический техникум, совпартшколу, активно работал в комсомоле, в профсоюзе, на землеустроительных курсах.

У Сенюкова уже появилась семья, родился единственный сын Ремир, когда в 1930 году Коми облисполком выдал ему как активисту путёвку для поступления в Московскую горную академию. Закончив рабфак, через год парень поступил на геолого-разведочный факультет.

Первая сибирская

Учась на втором курсе, Василий Сенюков выдвинул научную гипотезу о нефтеносности самых древних осадочных пластов земной коры — кембрийских. Маститые геологи снисходительно улыбались, объясняя этому странному студенту: в кембрийскую эпоху, когда только зарождалась жизнь на Земле, органического материала было недостаточно для того, чтобы могли образоваться промышленные залежи нефти.

Молодого человека такое отношение вовсе не смутило, и он продолжал доказывать своё, искать сторонников, стучаться во все двери. Наконец он смог добиться встречи с наркомом тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе и высказал ему свои соображения:

— Товарищ Серго! — взволнованно говорил студент Сенюков. — До сих пор мы добываем только третичную нефть. Её возраст — миллион лет, а возраст кембрийской — 600 миллионов лет. Она лежит у самого фундамента, старше её нет, это нефть нефтей. Быть может, она откроет нам тайну нефтеобразования, позволит увеличить добычу нефти в стране.

В распоряжении наркома имелся 21 станок для глубокого бурения, и, посовещавшись с учёными, один из них он решил отдать Сенюкову для научных изысканий. Видимо, Орджоникидзе как человек дальновидный, хоть и далёкий от геологии, поверил: этот человек-таран непременно найдёт нефть в Сибири.

Сенюков доставил дорогостоящее — не меньше миллиона рублей — оборудование к притоку Лены, реке Толбе, и на северном склоне Алданского щита заложил глубинную скважину.

В августе 1936 года бор-штанга прошла первые метры вечной мерзлоты Якутии, а уже в начале следующего года с глубины 372 метров была получена первая сибирская нефть. Её было совсем немного, около литра, и всё-таки это была победа, которая доказывала: в кембрийских отложениях есть нефть! В итоге в 31 год, без защиты диссертации, Василий Михайлович получил учёную степень доктора геолого-минералогических наук, а вскоре стал и лауреатом Сталинской премии.

А потом Сенюкова осенила идея опорного бурения, и в августе 1946 года он решил поделиться ею в письме Иосифу Сталину. Правда, письмо это было подписано лишь им одним — учёного не поддержал ни один из авторитетных геологов страны. Что ж, время тогда было такое, требующее исключительного мужества и колоссальной ответственности. Ведь в случае чего — лагеря, а то и расстрел. Между прочим, Берия не раз предупреждал Сенюкова, что малейшее подозрение в ошибочности или вредительстве превратит его «в лагерную пыль».

И в самом деле, в 1951 году, несмотря на успехи опорного бурения, Сенюкова по личному указанию Берии отстранили от дел, исключили из партии, сняли с поста директора филиала Всероссийского нефтяного научно-исследовательского геологоразведочного института и заключили в одиночную камеру на Лубянке. Говорят, когда до Сталина дошла бумага о смертном приговоре для учёного, он вызвал Берию к себе: «Лауреата Сталинской премии я тебе не отдам. Освободи его».

После этого Сенюкова восстановили в партии и должности, а вскоре, после обнаружения им залежей урановой руды в Узбекистане, наградили Государственной премией.

А спустя несколько лет, в марте 1962 года, в селе Маркове Иркутской области забил мощнейший фонтан кембрийской нефти, приправленной газом. Он оправдал надежды тех, кто верил в неё, и прежде — самого Сенюкова.

Эх, газ, ещё газ!

Ещё одной крупной вехой в жизни учёного стало открытие саратовского газа и строительство газопровода Саратов — Москва. Правда, и здесь не обошлось без острой научной дискуссии о бесперспективности поисков нефти и газа в Поволжье. Лишь упорство Сенюкова и профессиональное чутьё помогли ему доказать свою правоту. В июле 1946 года саратовский газ дошёл до Москвы. Так был создан первенец газовой индустрии страны.

На родине Василия Сенюкова также велись активные поиски нефти и газа, и довольно успешно. Так, в 1967-1973 годах получили прирост промышленных запасов нефти в 420 миллионов тонн и газа — в 530 миллиардов кубических метров. Все это позволило Республике Коми войти в ряд ведущих топливно-энергетических регионов страны. И родные места тоже не обманули надежд учёного на щедрость кембрия!

Этот удивительный человек всю свою жизнь находился в неустанном творческом поиске, ни минуты он не мог сидеть сложа руки. Одним из последних увлечений Сенюкова стала прокладка беструбных тоннелепроводов в осадочных породах на основе изобретённой инженером Михаилом Циферовым подземной ракеты. Правда, и здесь не обошлось без противостояния в научно-технических кругах. Сенюков тогда горько пошутил: «Ракеты способны пробивать скальные породы, а вот пробить бюрократизм они иногда не в состоянии».

Учёный проводил опыты вначале в Подмосковье, затем в Тюменской области, на берегу Оби, в 11 километрах от станции Лабытнанги. Он считал, что беструбные газопроводы можно строить, прежде всего, в условиях вечной мерзлоты, и тогда глинистые породы под воздействием подземной ракеты обжигались бы подобно кирпичу. Это дало бы небывалую экономию сил и финансовых средств.

Увы, неожиданная смерть учёного прервала это начинание: он скончался 22 августа 1975 года от травмы, полученной при экспериментальной работе во время взрыва.

Ирина СМИРНОВА