В Токио есть храм под названием Сэнгакудзи. Там всегда много туристов, желающих своими глазами увидеть место захоронения князя Асано Наганори и его верных самураев, отомстивших за смерть своего господина. Их могилы на протяжении вот уже 220 лет являются своеобразным символом самурайского духа, хотя среди самих японцев эта история времен правления Собачьего сёгуна воспринимается неоднозначно.

Причуды сёгуна

Но давайте с самого начала. Прозвище Собачий сёгун Токугава Цунаеси (феодальный правитель Японии с 1680 по 1709 год) получил за свой указ, запрещавший под страхом жестокого наказания убивать лошадей, коров, кошек, черепах и даже змей. Так же строжайшим образом возбранялась торговля рыбой на рынках. Но самые суровые кары грозили виновным в неподобающем отношении к собакам, в том числе к бродячим. Согласно указу, к ним следовало обращаться не иначе, как со словами «высокоблагородная Собака». А в том случае, когда стая бродячих псов начинала, к примеру, резвиться на поле с посевами, надлежало действовать исключительно ласками и уговорами. При этом нельзя было кричать, кидать в них чем-либо или неуважительно высказываться в их адрес.

Бездомные собаки не замедлили воспользоваться предоставленными им льготами и по-хозяйски вели себя на улицах городов, не давая прохода жителям. Они нередко набрасывались на беззащитных прохожих, не имевших права должным образом давать им отпор. В то же время по приказу сёгуна впервые в мире японцы стали создавать собачьи приюты, а самый большой из них — на 50 тысяч животных — был открыт близ столицы Эдо (Токио). Примечательно, что во дворце самого сёгуна не было ни одной живой собаки — только фарфоровая статуэтка, изображавшая китайскую собачку.

По мнению исследователей, необычные распоряжения Собачьего сёгуна объясняются его приверженностью буддизму, отвергающему любое кровопролитие. Кстати, он считал причиной отсутствия у него наследника то, что в прошлой жизни плохо обращался с собаками.

Казалось бы, учитывая его столь благостное отношение к животным, следовало ожидать и соответствующего отношения к людям. Однако в действительности все обстояло иначе: нарушителей указа нещадно били палками, а если собака погибала, виновных ожидала смертная казнь. Известен случай, когда по этой причине было казнено население целой деревни.

По сути жизнь человека значила для этого правителя гораздо меньше, чем жизнь животного, и это сыграло определенную роль в истории с князем Наганори и его самураями.

Старый взяточник

Асано Наганори был правителем княжества Ако. После получения придворной должности одной из его обязанностей стало участие в торжественных церемониях во дворце сёгуна. В 1701 году там ожидали визита посланников императора, и 34-летний Наганори, как человек из провинции, должен был овладеть всеми тонкостями придворного этикета под руководством главного церемониймейстера Киры Есинаки.

По какой-то причине между ними установились неприязненные отношения. Возможно, из-за того, что Есинака потребовал за свои услуги деньги, а Наганори отказался платить. Хотя на Востоке подношение в виде ценного подарка было обычным явлением, князю он мог оказаться не по карману, и тогда наставник в отместку утаил от него какие-то важные нюансы церемониального ритуала. Так или иначе, но Наганори совершал ошибки, вызывая насмешки придворных, а Есинака при всех унижал его и оскорблял. В конце концов князь не выдержал и, подкараулив в укромном месте 60-летнего взяточника, набросился на него с коротким мечом вакидзаси. Неизвестно, чем бы это закончилось для Есинаки, если бы не длинная церемониальная одежда: Наганори запутался в ней и успел только ранить обидчика, прежде чем на вопли того сбежалась охрана.

Закон категорически запрещал обнажать оружие во дворце, и князь не мог рассчитывать на снисхождение. По приказу сёгуна он вынужден был совершить ритуальное самоубийство — сэппуку.

Суть сэпукку — вспарывание своего живота с помощью самурайского кинжала кусунгобу. Почти одновременно с этим помощник — кайсяку — точным ударом отрубал самоубийце голову, но так, чтобы она оставалась висеть на куске кожи. Сэппуку могло быть добровольным или совершаться по принуждению в качестве смертной казни. Как привилегии ее удостаивались только самураи, смерть от руки палача считалась позорной.

После смерти Наганори его клан был распущен. В результате все 47 самураев князя остались без господина.

Такие «бесхозные» самураи назывались ронинами, и участь их была незавидной. Мало того что без покровителя они лишались средств к существованию. По давней японской традиции остаться без господина считалось еще и недостойным, и оказавшиеся в такой ситуации самураи подвергались насмешкам и всяческим унижениям наравне с бродягами. В этом проявлялось своеобразное понимание корпоративной ответственности, когда вина руководителя хотя бы отчасти возлагается и на его подчиненных. Поэтому клан Наганори был распущен, а его самураи стали никому не нужными ронинами.

Дзюнси и ронины

В средневековой Японии широко распространенным был обычай дзюнси, следуя которому самураи нередко совершали самоубийства после смерти своего господина. Это считалось бесспорным доказательством их верности и порою приводило к гибели десятков и даже сотен людей. Так, в 1333 году члены клана Ходзе, исчерпав все возможности для обороны своей столицы, покончили с собой, а вместе с ними и 280 служивших им самураев. Вслед за тем совершили сэппуку более 300 вассалов этих самураев.

Случаи дзюнси, лишавшие страну значительной части служилого сословия, происходили настолько часто, что в 1663 году они были запрещены сегуном. Однако традиция оказалась живучей, и самоубийства продолжались. Тогда для соблюдения закона стали применяться суровые наказания, и после очередного дзюнси дети самоубийцы были казнены, а его родственники отправлены в ссылку, где получили поместье намного меньше того, что имели прежде.

Возможно, поэтому самураи Наганори, чтобы смыть с себя «позор», в котором с точки зрения здравого смысла не было их вины, решили ограничиться местью за смерть своего господина. Конечно же, не сёгуну, который исполнял требования закона, — а престарелому взяточнику Есинаке, издевавшемуся над молодым князем. Но сделать это было непросто, потому что церемониймейстер, видимо, все-таки понимал свою вину и поэтому значительно усилил охрану.

Тогда ронины — бывшие самураи Наганори — под руководством княжеского советника Оиси Кураносукэ разработали хитрый план. Они разбрелись по стране, переодевшись купцами и монахами, а сам советник поселился в Киото, окунулся в разгульную жизнь и даже развелся с женой. Но все это делалось только для отвода глаз, а тем временем шла тайная подготовка, в столицу переправлялось оружие, а наблюдатели вели слежку, выявляя слабые места в охране и изучая распорядок жизни в поместье. С той же целью один из ронинов женился на дочери чиновника, заведовавшего строительством, вошел к нему в доверие и раздобыл план помещений усадьбы церемониймейстера.

Месть

Так прошло почти два года. Есинака постепенно успокоился, утратил бдительность и сократил число охранников.

Ронины только этого и ждали. В назначенный день они тайно собрались в столице страны Эдо и подтвердили свою верность клятве мщения.

Январской ночью 1703 года ронины ворвались в поместье Есинаки. В короткой и яростной схватке они перебили охрану, однако церемониймейстер куда-то исчез. Неужели ему удалось сбежать? Ронины обшарили все укромные уголки и уже начали приходить в отчаяние, когда вдруг обнаружили потайной ход, ведущий во внутренний двор. Там, в сарае для угля, они нашли Есинаку, дрожащего от страха, вместе с женщинами и детьми.

В самых почтительных выражениях бывший советник Оиси рассказал ему, кто они такие и для чего пришли, а затем предложил Есинаке совершить сэппуку. По-видимому, тот отказался, и тогда советник отрубил ему голову, которую ронины доставили в монастырь Сэнгакудзи на могилу князя Наганори, после чего добровольно сдались властям. Все, кроме одного, самого младшего по рангу, которого они отправили к родственникам князя с известием о том, что месть, наконец, свершилась. Впоследствии это решение ронинов о явке с повинной породило в японском общественном мнении существенные разногласия.

Одни считали и считают до сих пор, что после исполнения клятвы ронины, следуя бусидо — кодексу чести самурая, — должны были сразу же покончить с собой, не дожидаясь возможного помилования со стороны сегуна. Другие утверждают, что в действиях ронинов нет ничего особенного, потому что они всего лишь исполнили свой долг и поступили так в полном соответствии с обычаями самураев.

Третьи осуждают ронинов за слишком длительную подготовку к нападению на Есинаки, поскольку пожилой церемониймейстер мог умереть своей смертью, и тогда месть стала бы невозможной.

Правосудие

Вполне возможно, что, сдаваясь властям, ронины действительно рассчитывали на помилование. Ведь отомстив Есинаке, они всего лишь исполнили свой долг. Однако собаколюбивый сёгун в очередной раз продемонстрировал, что жизнь животных для него гораздо ценнее, чем жизнь людей. Всем сорока семи ронинам он вынес смертный приговор — правда, разрешив им умереть достойно, как подобает настоящим самураям.

В марте 1703 года был проведен торжественный обряд сэппуку, после которого тела заговорщиков похоронили рядом с могилой их господина. Как гласит легенда, их одежда и оружие до сих пор хранятся в монастыре Сэнгакудзи, а самый младший из ронинов, оповестивший родственников князя, по возвращении в столицу был помилован.

Единственное, чего достигли ронины, — это восстановление доброго имени клана Наганори; семье Асано даже вернули часть конфискованных у них земель.

В то же время сёгун сурово наказал семейство Есинаки. Но вовсе не за то, что церемониймейстер был виновен в смерти князя, а за то, что оно… не смогло защититься от ронинов. Наследник Есинаки был казнен, а владения его родственников значительно уменьшены.

Александр ФРОЛОВ