В период серьёзных политических потрясений на арену нередко выходят те, кто умеет говорить с толпой. Например, адвокаты, которым был незабвенный Александр Керенский. Или Леон Гамбетта, почти забытый французский адвокат, ставший политиком, уничтожившим Вторую империю и власть Наполеона III…

В 1851 году племянник Бонапарта Луи-Наполеон произвёл государственный переворот и объявил себя императором Франции под именем Наполеона III. Все демократические преобразования были свёрнуты, газеты закрыты, оппозиция разогнана. Энергия масс, загнанная вглубь, требовала выхода. И первым это понял адвокат Леон Гамбетта.

С одним как с двумя

Создатель Третьей республики был сыном мелкого торговца, прибывшего в город Каор (Кагор), известный своим вином, из Генуи. Пылкий итальянец женился на француженке, хотя злые языки утверждали, что в крови Леона, родившегося в 1838 году, текла не только итальянская и французская, но и еврейская кровь.

В жизни будущего лидера республиканской партии было несколько эпизодов, хорошо его характеризующих. Так, биографы рассказывают следующее: отец отдал Леона в военное училище, но юноша сразу невзлюбил муштру и дисциплину. Он прислал отцу письмо, в котором попросил забрать его из училища. В противном случае он обещал выколоть себе глаз. Отец, полагая, что это всего лишь угроза, к обозначенной дате не приехал. В следующем письме юнец написал: «Если ты не приедешь в ближайшие дни, мне придётся лишиться второго глаза». Встревоженный отец поспешил к сыну, который и в самом деле уже успел выколоть себе глаз. Правда это или миф, в точности неизвестно, но один глаз у Гамбетты был дефектным. Некоторое время Леон учился в семинарии, потом в кагорском лицее. С ранних лет он демонстрировал успехи в учёбе, и отец отправил его в Париж, в школу правоведения. Параллельно Леон посещал и Сорбонну, слушая лекции выдающихся юристов.

Гамбетта был одержимым своей мечтой: он отлично учился, писал статьи в газету, не гулял, не заводил интрижек с женщинами, хотя с удовольствием посещал театры, музеи, и кафе в Латинском квартале, где оттачивал ораторское мастерство.

Процесс Бодена

Звёздный час наступил на «процессе Бодена». Это был защитник республики, убитый на баррикадах во время переворота 1851 года. Несколько журналистов решили собрать деньги, необходимые для установки ему памятника. И власть бросилась их судить, чтобы пресечь робкие попытки «пободаться с империей». Опытные адвокаты, нанятые журналистами, были бессильны. Один из обвиняемых, некто Делеклюз, призвал в защитники Гамбетту. И 30-летний адвокат, обладатель громового голоса и шарма, тут же стал известен всей стране. «И вы осмеливаетесь утверждать, — воскликнул он, — что вы спасли общество, тогда как вы занесли над ним вашу преступную руку!».

Эта речь была произнесена 2 ноября 1868 года, и уже совсем скоро Леону предложили стать депутатом Законодательного корпуса от Марселя. А в 1870 году Гамбетта уже являлся лидером тех, кто мечтал, чтобы империя уступила место республике. В одной из своих речей Гамбетта произнёс пророческие слова: мол, если империя не отдаст власть добровольно, то «явится кто-то, кто заставит её уступить, и этот кто-то… революция».

Но Наполеон III и его ставленники, не чувствующие пульса времени, решили реанимировать умирающий строй, прибегнув к «маленькой победоносной» войне. Правительство было настолько слепо, настолько оторвано от жизни, что объектом этой победы избрало Пруссию, имевшую прекрасную армию, находившуюся на подъёме и во главе с Бисмарком. Гамбетта и Тьер, замечательный историк, на тот момент бывший главой оппозиции, делали все, чтобы отговорить императора и правящие круги от близящейся войны. Но власть ничего не хотела знать. Как ранее заявлял Тьер, «не осталось более ошибки, какую не совершило бы правительство».

Началась война. Франция терпела поражение за поражением. К концу августа 1870 года пруссаки вплотную подобрались к Парижу. А 1 сентября произошла Седанская катастрофа — пруссаки наголову разбили французскую армию и взяли в плен Наполеона III. Это было катастрофой для бездарного правительства, но не для народа. Тем более не для Гамбетты, который, наоборот, развил кипучую деятельность. Народ требовал низложения Наполеона III и образования республики. И Гамбетта взошёл на трибуну и огласил декрет, заранее подготовленный левой фракцией: «Принимая во внимание, что отечество находится в опасности… что мы являемся законной властью, избранной путём всеобщей и свободной подачи голосов, мы заявляем, что Луи-Наполеон Бонапарт и его династия навсегда прекратили царствование во Франции».

Свершилось! Вторая империя рухнула — Гамбетта победил своего заклятого врага. Теперь следовало изгнать со своей территории прусскую армию, избрать новое правительство, мобилизовать людей на новую войну.

Тут в биографии Леона случился ещё один эпизод, который вошёл во все учебники истории. Войдя в состав правительства национальной обороны в качестве министра внутренних дел, 7 октября 1870 года он погрузился на воздушный шар и улетел из осаждённого Парижа. Неприятельские солдаты обстреляли корзину, в которой сидел министр внутренних дел нового правительства, но, к счастью, путешествие закончилось благополучно. Вскоре Гамбетта уже был в Туре, где начал организовывать отпор неприятелю.

Неожиданная кончина

В течение нескольких месяцев Гамбетта делал всё, чтобы отстоять независимость Франции. Он искал и находил деньги, ездил из города в город, выступал, формировал армейские части. Впрочем, недоброжелатели утверждали, что в пылу больших событий Гамбетта хорошо нажился. Он участвовал во множестве финансовых авантюр, связанных с военными заказами. А все отчетные документы то ли исчезли в огнях пожаров, то ли растворились в воздухе. Трудно сказать, так ли это, но после всех этих событий Гамбетта стал состоятельным человеком.

Он был одним их тех, кто яростно сопротивлялся капитуляции. И не зря — ведь в процессе сопротивления деньги никто не считает и отчёта не требует. Но тщетно — 1 марта 1871 года Национальное собрание приняло унизительный мир. Он предусматривал громадную контрибуцию — 5 миллиардов франков, потерю Эльзаса и Лотарингии, и самое главное — позор и бесчестье на долгие годы.

Потрясённый всем этим, а также измученный до изнеможения, Гамбетта покинул политическое поприще и на несколько месяцев осел в городке Сан-Себастиан — на границе Испании и Франции. Он медленно приходил в себя, издали наблюдая за тем, как страна возрождается. И только в июле 1871 года «вышел из сумрака». Его избрали депутатом Национального собрания. В течение почти 10 лет он был лидером республиканского блока. Современники утверждали, что был мастером политических интриг, умелым парламентским тактиком и принимал участие во всех важнейших законодательных проектах Третьей республики, особенно в области обороны и просвещения.

К 1881 году, когда ему поручили собрать новый кабинет министров и стать его главой, Гамбетта выступал с других позиций. Крайне осторожный, циничный и богатый политик, он стоял в стороне от радикалов, проповедуя умеренность и готовность к компромиссам.

Гамбетта был любовником одной из самых красивых и загадочных женщин Парижа. Леони Леон, по слухам, была агентом Бисмарка и сделала многое, чтобы Гамбетта переметнулся в стан консерваторов. Она как-то созналась: «Заметными изменениями в политических взглядах он целиком обязан мне. Поверьте, я не хвастаюсь. У меня есть тому доказательства, записи наших разговоров, словно эхо, донесут правду о том, кем я была для Гамбетты и для Франции…».

Она стала и причиной смерти этого неоднозначного политика. По официальной версии, Гамбетта чистил дуэльный пистолет и случайно ранил себя в руку. Его уложили в постель, и вскоре у него воспалился кишечник: говорят, это был аппендицит, который тогда лечить ещё не умели. По другой версии, он пытался вырвать пистолет из рук своей сожительницы, пытавшейся застрелиться.

Как бы там ни было, 31 декабря 1882 года Гамбетта скончался. Его похороны были пышным и торжественными, хотя многие известные люди прекрасно понимали, что его место в истории ничем не обеспечено. Недаром Александр Дюма сказал о нем: «Он хочет быть господином тех, которые знать не хотят властителей, и воображает, что он бог тех, у которых Его нет. Этому человеку нечего бояться и что ещё печальнее, не на что надеяться».

Пожалуй, лучше не скажешь…

Дмитрий КУПРИЯНОВ