Есть такая пословица: «Хорошо шутит тот, кому есть о чем грустить». И она не лишена определенной логики. Примером тому служат шуты, развлекавшие правителей разных эпох. Должностные обязанности предписывали им всегда быть веселыми и жизнерадостными. Вот только порою за беспечностью остряков-балагуров скрывались тяжкие страдания.

Прочь из родного города

Одним из таких «грустных» паяцев можно назвать Николя Ферриаля (Ле Ферриадя), больше известного под своим «рабочим псевдонимом» Трибуле — прототипа знаменитого Риголетто, героя одноименной оперы Джузеппе Верди. Родился он во французском городе Блуа во второй половине XV века, и уже в его детские годы всем окружающим стало ясно, что судьба жестоко подшутила над бедолагой, наградив его ростом «ниже среднего». Сей факт мешал парню найти достойное место в жизни, что отразилось на его характере. Так, среди знакомых будущий шут прослыл злобным остряком, готовым в любую минуту высмеять недостатки ближнего. А потому и неудивительно, что друзей у Николя не было, да и деловые отношения иметь с ним хотели немногие.

В те годы в Блуа нередко гостил королевркий двор, и однажды, пребывая в этом городе, король Людовик XII услышал об остроумном карлике и приказал привести Николя к себе во дворец. О чем говорил монарх с коротышкой-насмешником в тот день, история умалчивает, но после этой беседы Трибуле стал придворным шутом и вскоре без сожаления покинул родной город.

Пинок королю и разрезанные панталоны

Судя по всему, на королевской службе карьера балагура из Блуа складывалась довольно успешно, так как после смерти Людовика его преемник Франциск I захотел оставить Николя при своей персоне. И тут Трибуле развернулся на славу, ведь новый король души не чаял в низкорослом любимце и прощал ему многие выходки. Хотя порою, по мнению придворных, за свои проделки шут заслуживал хорошей порки.

Так, однажды во время приема у правителя некий знатный вельможа склонился перед монархом в почтительном поклоне. Этим не преминул воспользоваться Трибуле и разрезал сзади панталоны именитого сановника, да так ловко, что тот ничего не заметил. Бедолага обнаружил урон, нанесенный его костюму, только после того как добрая половина двора уже успела «насладиться» видом его обнаженных ягодиц.

Конечно, из-за таких проказ шут нажил себе немало врагов, желавших с ним расправиться, вот только покровительство Франциска I мешало им это сделать. Однако нельзя сказать, что гаер высоко ценил монаршую милость, он никогда не упускал возможности устроить правителю злобную каверзу. Примером тому служит такой случай.

Как-то в присутствии многих вельмож Трибуле отвесил Франциску хороший пинок под зад, чем изрядно разозлил его величество. Король, однако, не стал сразу наказывать своего любимца и решил дать ему возможность реабилитироваться. Так, монарх громко заявил, что простит шута, если «его извинение станет еще большим оскорблением, чем пинок». Однако такая непростая задача Трибуле ничуть не смутила. С поникшим видом он покаянно склонился перед правителем и елейным голосом произнес: «Простите меня, сир, я обознался, приняв вас за королеву». После этих слов Франциск расхохотался, и шут получил прощение.

Так изощренно Трибуле развлекал его величество до самой своей смерти. Скончался он в 1536 году, будучи к тому времени довольно состоятельным и очень одиноким человеком. А его дерзкие проделки не были забыты, ведь недаром спустя столетия прославленного шута сделали героем своих произведений такие знаменитые писатели, как Франсуа Рабле, Виктор Гюго и журналист, сценарист и режиссер Мишель Зевако.

Княже, налей кваску!

Еще одним шутом «печального образа» можно назвать нашего соотечественника — князя Михаила Алексеевича Голицына, больше известного как Квасник. Судьба этого человека во многом напоминает лихо закрученный сюжет романа, ведь мимолетные взлеты в его жизни сменялись сокрушительными падениями.

Внук фаворита царевны Софьи — Василия Голицына — родился незадолго до падения своего знаменитого деда. Когда же мальчику исполнилось несколько месяцев, его семья была вынуждена отправиться в ссылку в деревушку под Архангельском, которую Михаил смог покинуть только в 1714 году. Но, как ни странно, император Петр I радушно принял потомка любимца ненавистной сестры, вернул ему часть родовых имений и даже позволил получить достойное образование в парижской Сорбонне.

По окончании обучения Михаил поступил на службу в армию и за год до смерти царя вышел в отставку в звании майора. Однако жизнь за границей настолько понравилась князю, чье детство и юность прошли на суровом российском севере, что он решил провести остаток своих дней в солнечной Италии.

Вскоре здесь Михаил Алексеевич без памяти влюбился в дочь простого трактирщика Лючию. Чувство его было настолько велико, что, не раздумывая долго, он предложил девушке стать его женой, тем более что первая супруга князя к тому времени скончалась. Итальянка не стала отвергать русского поклонника, но согласилась сочетаться с ним браком лишь в том случае, если жених перейдет в католичество. И Голицын с готовностью принял ее условие.

В 1732 году молодожены вернулись в Россию, где вскоре добрые люди донесли о поступке князя и о его супруге-трактирщице императрице Анне Иоанновне. В те годы перемена веры приравнивалась к государственной измене, а потому гнев правительницы был страшен. Посчитав, что Голицын опозорил свой древний род, царица, отправив в ссылку несчастную Лючию, аннулировала его брак, лишила дворянского звания и имущества, а взамен вручила шутовской колпак и дала новое имя — Квасник. И это неслучайно. Дело в том, что теперь бывшему князю вменялось в обязанность обносить гостей императрицы квасом, каковую работу он исполнял с глубочайшей покорностью. Ведь Голицын прекрасно понимал, что его судьба могла сложиться более плачевно: за измену родине его вновь ожидала ссылка в Сибирь или (скорее всего) эшафот.

«Здравствуйте, женившись, дурак и дурка»

Но главное унижение Михаилу Алексеевичу пришлось пережить в самом конце правления Анны Иоанновны, когда заскучавшая императрица решила женить его на своей любимице, шутихе-калмычке Авдотье Бужениновой. Причем эта свадьба стала грандиозным праздником, который долгое время обсуждали не только в России, но и в зарубежных странах.

Вот как в своих мемуарах описал знаменитое бракосочетание шутов генерал В.А. Нащокин: «Да того ж 1740 году была куриозная свадьба. Женился князь Голицын, который тогда имел новую фамилию Квасник, для которой свадьбы собраны были всего государства разночинцы и разноязычники, самаго подлаго народа, то есть Вотяки, Мордва, Черемиса, Татары, Калмыки, Самоеды и их жёны, и прочие народы… А ехали мимо дворца. Жених с невестою сидел в сделанной нарочно клетке, поставленной на слоне, а прочий свадебной поезд вышеписаных народов, с принадлежащею каждому роду музыкалиею и разными игрушками, следовал на оленях, на собаках, на свиньях».

Первую же брачную ночь молодые провели в специально построенном для этого случая Ледяном доме, после чего лишь чудом остались живы. Говорят, что шутов спасла сообразительность Бужениновой, которая подкупила солдат, приставленных к их покоям, и те принесли шубы замерзающим новобрачным.

Но, как ни странно, этот брак Голицына оказался счастливым. Как вспоминали современники, Авдотья трогательно заботилась о супруге и бросалась с кулаками на обидчиков, посмевших нагрубить ему или толкнуть бывшего князя. В свою очередь Михаил Алексеевич, получивший полное прощение после смерти Анны Иоанновны, не бросил навязанную ему женушку, а забрал Буженинову с собой в одно из возвращенных ему имений. Однако вскоре Авдотья скончалась, осчастливив перед этим мужа рождением второго сына.

После смерти супруги Голицын вступил в брак в четвертый раз, обвенчавшись с некоей барышней Аграфеной Хвостовой, впоследствии ставшей матерью трех его дочерей. В полном забвении и покое бывший Квасник прожил еще довольно долгое время и покинул этот мир в 1775 году в возрасте 87 лет.

Елена ЛЯКИНА