Весной 1828 года, во время полевых работ в Канино, один из волов неожиданно провалился в яму. Хозяин поля обнаружил, что это древняя гробница. Весть о находке облетела всю Тоскану, и на поле повалили толпы любопытствующих. Вот тогда это безумие взял под контроль принц Канино и Мусиньяно, большой любитель древностей, Люсьен Бонапарт. Да-да, младший брат Наполеона Бонапарта.

Люсьен Бонапарт всегда интересовался науками и искусствами. В молодости он посещал литературный салон госпожи Рекамье и даже сочинил роман «Индейское племя, или Эдуард и Стеллина». В 1803 году он выступил за восстановление Французской академии и в силу особого положения при старшем брате сразу же был избран ее членом. Ни политика, которой он одно время вынужденно занимался, ни военное дело, в котором преуспел его старший брат, Люсьена не интересовали.

Находки в Вульчи

Зато он собрал коллекцию картин, а во время итальянской эмиграции жил в Тоскане и занимался раскопками. В местечке Фраскати, на собственной земле, он обнаружил неповрежденную статую Тиберия, а в Мусиньяно — бюст богини Юноны. В Тускулуме, где некогда находилась вилла Цицерона, ему удалось раскопать великолепный мраморный бюст, который тут же был наречен «тускулумским портретом». Только в 1940-е годы он был идентифицирован как единственный прижизненный портрет Юлия Цезаря, сделанный с бронзового оригинала, и теперь хранится в итальянском музее античности в Турине. А в 1825 году это был просто впечатляющий артефакт тонкой работы. И вот — найдено новое сокровище, которое, как понял Люсьен, намного старше римских древностей.

Разумеется, Люсьен тут же взял дело в свои руки. Вскрытие гробницы было, конечно, грабительским, но археология еще только зарождалась. Быстрые действия Люсьена спасли огромную коллекцию — она не попала в антикварные лавки и не пошла по рукам. И, что важно, он первым понял, какая древность перед ним. Недаром по горячим следам, классифицируя свои находки, он написал трактат под названием «Воспоминания об этрусских вазах».

Этрусские древности

Нельзя сказать, что подобных находок не было и до Люсьена Бонапарта. Странные, прекрасные изваяния этрусков были найдены в Ареццо еще в середине XVI века. В XVII веке в Траквинии были открыты гробница Тартальи и гробница Кардинала, названные по именам первых исследователей — адвоката Тартальи и епископа Гарампи, обе — с росписями. А уж с XVIII века интерес к предкам римлян был огромный. С 1728 года начались растянувшиеся на два десятилетия раскопки в тосканской Вольтерре, на севере региона. Артефактов было столько, что пришлось даже основать местный музей. Первыми экспонатами аббата Марио Гварначчи стали 40 погребальных урн, обнаруженные в гробнице Чечина в 1739 году. Примерно тогда же недалеко от Рима, в Палестрине, был найден сундук цилиндрической формы с замечательными бронзовыми рельефами, иллюстрировавшими миф об аргонавтах. По фамилии первооткрывателя артефакт известен как сундук Фикорони. И таких находок, почти всегда случайных, было множество.

Разумеется, их стали описывать и изучать. В начале XVII века семь томов по истории Этрурии и ее древностям написал шотландский ученый Томас Демпстер. В 1726 году в городке Кортона основали Кортонскую этрусскую академию, где на протяжении всего XVIII века собирались любители древностей. Академики не только являлись дважды в месяц на свои ночные заседания и издавали соответствующую литературу, но и пытались возродить этрусские обычаи. Этруски входили в моду. Сведения о них искали в античных сочинениях Сенеки и Плиния Старшего, о них писали собственные исследования, в основном, многословные и плохо соотносящиеся с действительностью, но местами интересные. И, что важно, снабженные картами и зарисовками артефактов, которых больше не существует. Три тома, описывающие собрание этрусского музея Чивико в Вольтерре, с подробными планами гробниц и множеством иллюстраций составил Антон Гори, об этрусках в своей «Истории искусств» писал знаменитый Иоганн Винкельман, прародителями искусства и культуры Рима назвали этрусков Джамбаттиста Пиранези и Пьер-Жан Мариетт, всю жизнь посвятил этрускам археолог и лингвист аббат Луиджи Ланци.

К первой трети XIX века любители древностей уже научились понемногу отличать этрусскую керамику от римской или греческой. Так что, едва увидев вазы из погребения в Вульчи, Люсьен сразу же понял, какому народу они принадлежат.

Рынок диктует

За год до этого в Тарквинии были обнаружены две восхитительные гробницы с росписями — гробница Биг и гробница Барона. А вот теперь Люсьен Бонапарт за четыре месяца археологических работ нашел не две, не десять, не сто — три тысячи этрусских ваз. И не ремесленные поделки, а восхитительные экземпляры, радующие глаз любого коллекционера. Феноменальная находка.

Вазы тогдашними коллекционерами ценились только целые. А целыми их находили в погребениях, не разграбленных мародерами. И, хотя итальянская земля удивительно богата древностями, красивая керамика стала попадаться все реже, даже прошел слух, что подземные кладовые иссякли. А мода на все античное росла. Туристы отовсюду приезжали в Италию, чтобы увезти с собой кусочек старины. Обычно это и были вазы. Они ведь замечательно украшают дом. Цены на хорошие вазы поднимались, но желающие сметали находки и по повышенной стоимости. Наличие античной вазы в доме свидетельствовало одновременно о достатке, образованности и хорошем вкусе. Археологи того времени, в отличие от публики, к вазам относились с некоторым предубеждением, в основном они искали другое — статуи, сундуки, зеркала, украшения, а керамику, не слишком интересную, пусть даже и целую, вышвыривали как мусор.

Свидетели прошлого

В том же году, когда Люсьен проник в гробницу, была напечатана книга немецкого археолога Карла Мюллера «Этруски». Это была уже правильная книга. Научная. А раскопки 1828 года продлились ровно столько, сколько требуется, чтобы аккуратно вынести ценные находки из подземного хранилища. Никто и подумать не мог, что здесь, в Канино, прямо под ногами находится гигантский древний некрополь, точнее — сеть некрополей.

Гробница размером три на четыре акра считалась тогда единственной. А о Вульчи было известно только то, что по случаю победы над его жителями римляне устроили в 280 году до нашей эры триумф. Но археологи старательно обследовали этот регион. К северо-западу от Вульчи копали Винченцо Кампанари, Феоли, братья Канделори и Мелькиаде Фоссати. Все они создали и пополнили свои коллекции. Собрание ваз Кампанари, например, хранится в Григорианском Этрусском музее в Ватикане. Там же, около Вульчи, но 30 годами позже, Алессандро Франсуа нашел гробницу с великолепно сохранившимися росписями, которые были демонтированы со стен и перевезены в Рим в музей Торлониев.

Но начало изучению Вульчи положили все-таки вазы Люсьена Бонапарта. Человек он был небогатый, хотя и считался принцем, детей у него было 11, так что вместе со своей женой Александриной Люсьен еще несколько лет вел раскопки около своего замка, а потом стал продавать избыток своих древностей, предварительно, конечно, все каталогизировав. Не все найденные вазы были целыми, многие из них пришлось собирать по кускам, для этого чета Бонапартов наняла частных реставраторов. Александрина продолжала изыскания и после смерти супруга, она же занималась и судьбой необъятной коллекции. Вазы из Канино оказались практически во всех ведущих музеях мира. И неизвестное прежде название древнего города Вульчи стало известно во всем просвещенном мире. А в Италии появился Институт археологии.

Вульчи был одним из Лиги этрусских городов, он видел основание Рима и погиб при его возвышении. Археологам очень повезло, что потом эти места основательно запустели и тем самым древности сохранились там, где остались — в земле. Раскопки там велись в XIX веке, весь XX век, с перерывами только на войны, и продолжаются в наши дни. Буквально каждый сезон приносит открытия — то нетронутую гробницу с золотыми вещами, то утварь и каменные стелы с этрусскими надписями, то изукрашенные прялки и бронзовые зеркала, то изощренной формы мужскую фибулу, то египетского скарабея, то древний сосуд для вина. Вульчи давно уже стал археологическим парком под открытым небом. А ведь все началось с ваз Люсьена Бонапарта. Не проломи тогда волы свод гробницы, тайны Вульчи так и могли бы остаться под землей…

Николай КОТОМКИН