После «Великих реформ» Александра II в России появились земские врачи. Призванные лечить жителей деревень и сел, они встретились с невиданным сопротивлением со стороны пациентов. Крестьяне предпочитали скорее умереть, чем попасть в руки квалифицированного медика.

До отмены крепостного права в 1861 году крепостные крестьяне практически не получали серьезной медицинской помощи. Между тем число их составляло около 90% всего населения России. Даже когда в городах стали появляться больницы для бедняков, сельских жителей туда не пускали. Бесплатно лечиться могли все: русские и иностранцы, купцы и мещане, православные и мусульмане — одним словом, кто угодно, только не представители крестьянского сословия. Объяснение такому исключению нашлось простое. Дело в том, что крепостные считались имуществом (пусть и живым), в ответе за которое был помещик. Увы, не каждый барин соглашался на строительство больницы для своих «подопечных», поэтому лечились крестьяне у знахарей и костоправов. Многие и вовсе рассчитывали только на собственные силы и знания. Смертность в деревне оставалась высокой на протяжении многих столетий.

Чем болели наши предки?

Первое место среди болезней, досаждавших крестьянам, занимала головная боль. Кроме нее простой люд нередко мучился от глазных заболеваний, простуды, лихорадки и кашля. Главным народным способом лечения считались травяные настои: мята и ромашка — от мигрени, петрушка и полынь — от болей в животе. Находчивые крестьяне нашли нестандартное применение для капусты — отвар из нее должен был победить похмелье и бессонницу. Говорили: «Капуста варена с семенем капустным сладостна, сон наводит и в питии приятна — никакой человек в тот день не напьется пьяным».

Более серьезную угрозу для населения представляли эпидемии, бушевавшие даже в благополучном и просвещенном XIX веке. В 1830-1831 годах Россию охватила холера. Крестьяне охотно распространяли слухи о том, что болезнь — выдумка, изобретенная врачами-иностранцами для того, чтобы погубить русский народ. На докторов началась настоящая охота.

Больницы страдали от погромов, а строптивые пациенты не желали «сдаваться» на милость зарубежных лекарей. Вскоре родился другой слух: травят, мол, население не врачи, а поляки. В это время на западных рубежах страны власти как раз боролись с польским восстанием. В панике крестьяне пытались выследить преступников, которые якобы бросают отраву к ним в огороды. Усмирить народ удалось только императору Николаю I.

Пришлось мириться с непривычными мерами: карантинами, обеззараживанием воздуха и воды, дезинфекцией одежды и мебели. Со временем даже самые ужасные болезни превращалась в предмет едких шуток. В 1848 году русский живописец Павел Федотов написал картину с красноречивым названием «Все холера виновата!», герой которой в ходе буйного застолья потерял сознание и упал из-за стола. Другие действующие лица в панике столпились возле «больного» и пребывают в полной уверенности, что их знакомого подкосила самая настоящая холера, а не лишняя выпитая рюмка.

Экстремальное лечение: от бани до ртути

Еще до появления земской медицины на селе крестьяне всеми правдами и неправдами избегали обращения к докторам. Они верили, что в больницах людей специально «изводят», чтобы из жира пациентов изготавливать мази, а из костей — порошки. Боялись и прививок: например, в деревнях ожесточенно сопротивлялись вакцинации от оспы. Крестьяне передавали друг другу слух, что после прививки у человека могут вырасти рога и копыта, ведь вакцинация делалась коровьей оспой. Болезни вообще было принято связывать с образами зверей или сверхъестественных существ.

Сама оспа крестьянам представлялась лягушкой, боль в животе — змеей, а корь — ежом. Про пьяниц говорили, что в водку им черти положили червя. А тех, кого хвори обходили стороной, называли двужильными. В народе верили, что кровь у таких людей течет не по «одной жиле», а по двум, поэтому организм в два раза выносливее.

Ежегодно от оспы, холеры, кори, тифа в России умирало более полумиллиона человек, большинство из них — деревенские и сельские жители. Массово был распространен и сифилис, которым заражались бытовым путем. Как правило, все члены крестьянской семьи ели и пили из одной посуды и могли вытираться одним полотенцем. До появления земских больниц о масштабах бедствия известно не было. Крестьяне предпочитали бороться с недугами с помощью бани — считалось, что она раз и навсегда избавит от любой хвори. Другим средством были молитвы перед чудотворными иконами и мощами святых.

В каждом доме хранился большой молитвенный список с указанием недугов, к которому обращались в случае болезни кого-либо из членов семьи. Самые отчаянные решались на лечение опасными веществами — к примеру, ртутью, но достать ее было трудно. Вот почему земским врачам помимо своей основной работы приходилось заниматься еще и просвещением крестьян.

Благодарность за исцеление

В 1864 году в Российской империи были созданы органы местного самоуправления — земства. Они имели право заниматься строительством школ, дорог и больниц на селе. Изначально организация медицинской помощи не входила в обязанности земств, но неутихающие эпидемии скорректировали планы. Уезды разделили на врачебные участки. В каждом обустроили небольшую больницу на 10 коек, амбулаторию, инфекционное и родильное отделения, а также квартиры для врача и младшего персонала. По официальным документам, каждый врач обязан был выполнять следующие манипуляции: проводить вскрытие флегмон, вправлять вывихи, ампутировать отмороженные конечности.

В реальности земский доктор совмещал функции сразу нескольких специалистов и проводил куда более сложные операции. В начале 1870-х годов один земский доктор бесплатно принимал до 95 тысяч человек, живших в округе на 10-40 верст. К этому времени по всей стране насчитывалось примерно 613 земских врачей.

Жалование врача зависело от образования и опыта работы. В среднем, земский врач получал от 900 до 1500 рублей — сумма на тот момент немалая. Несмотря на достойный заработок, в первые годы на селе специалистов катастрофически не хватало. Условия труда были тяжелыми: врачи допоздна принимали пациентов, ночью отправлялись по бездорожью на вызовы, спасали от смерти детей и стариков, сами заражались от больных и погибали. При этом на благодарность от пациентов рассчитывать не приходилось: крестьяне боялись идти в больницу, до последнего терпели боли, а затем осыпали докторов проклятиями.

Обвинения в том, что врачи «морят до смерти», становились обыденностью. Проблема заключалась в том, что деревенские жители не верили в пользу лекарств или неправильно их принимали. Часто крестьяне получали недельное количество медикаментов, но выпивали его за день, чтобы поскорее выздороветь. Другие везли лекарство домой и там по доброте душевной делились им с близкими и друзьями. Таблетки от мигрени прикладывали к голове, горчичники лепили поверх одежды.

Множество подобных случаев описано в «Записках юного врача» Михаила Булгакова. Он трудился земским врачом в деревне Никольское Смоленской губернии уже в начале XX столетия. В аттестации, выданной доктору Булгакову местным земством, написано, что за год он принял 15 361 больного. Если врач трудился без выходных, выходит более 40 человек в день.

Сам Булгаков вспоминал, что порой приходилось оказывать помощь сотне человек в сутки. Такому «аншлагу» он был обязан случаем, произошедшим с трехлетней девочкой, которой пришлось провести трахеотомию. После этого в деревне начали говорить, что земский врач установил ей стальное горло вместо настоящего, да так и оставил. Народ специально съезжался посмотреть на диковинного ребенка, а затем бежал за помощью к талантливому медику. В годы, когда Михаил Булгаков посвятил себя медицине, число земских врачей в России возросло до трех с лишним тысяч. Несмотря на подозрительное отношение к ним, доктора постепенно добились расположения крестьян и нашли с ними общий язык.

Помогали им в этом не только коллеги, но и земские учителя. Вместе они разъясняли местным жителям необходимость соблюдать гигиену, избегать народных методов лечения и принимать лекарства согласно рецепту.

Оксана СМИРНОВА