Руководители советских спецслужб редко занимали видное положение в партийногосударственной иерархии. И только один человек — Юрий Андропов — из шефа спецслужб сумел стать главным человеком Советского Союза. До него считалось, что «кардиналу» никогда не стать «королем», особенно если кардинал серый.

В СССР существовало несколько властных «вертикалей», соединенных между собой своего рода «мостиками». Но главной все-таки считалась «вертикаль» партийная. Свидетельством принадлежности к самой высшей элите были должности члена (или хотя бы кандидата в члены) Политбюро и секретаря ЦК.

«Скелеты» в шкафу

Создатель советских спецслужб Феликс Дзержинский, кроме руководства милицией и госбезопасностью (как нарком внутренних дел и председатель ОГПУ), возглавлял еще и Высший Совет народного хозяйства, а также был наркомом путей сообщения. Но при определении стратегии его голос мало что значил по сравнению с Каменевым, Зиновьевым или Сталиным. Не входили в Политбюро и преемники «железного Феликса» — Менжинский, Ягода, Ежов. Считалось, что для поддержания баланса в партийном ареопаге никто из членов Политбюро не должен руководить правоохранителями и госбезопасностью. Того же Лаврентия Берию, перед тем как ввести в Политбюро, с поста наркома внутренних дел сняли (декабрь 1945-го). Берия после смерти Сталина выгрыз себе кресло министра внутренних дел (ведавшего тогда и чекистами). До вершины ему оставалась последняя ступенька, на которой он и свернул себе шею.

Единственным человеком, кто сумел нарушить традицию, стал Андропов. Его успех особенно удивителен, если учесть, что, пожалуй, никто другой из первых лиц СССР не имел более сомнительной биографии.

Родился будущий генсек 15 июня 1914 года. С матерью Юрия Владимировича все относительно просто, хотя ее историю трудно отнести к числу типичных. Девочку-подкидыша по имени Евгения взяли на воспитание московский ювелир Карл Францевич Флекенштейн и его супруга Евдокия Михайловна.

Евгения Карловна работала учительницей музыки в женской гимназии, а вот кто стал ее первым супругом и отцом генсека — непонятно. Вероятно, это был то ли еврей, то ли финн (а может, финский еврей), вступивший с началом Первой мировой в армию офицером и, вероятно, сгинувший на фронте.

Молодая вдова вышла замуж вторично за железнодорожного телеграфиста Владимира Андропова, который служил на станции Нагутской на Ставрополье и в 1919 году умер от сыпного типа. Евгения Карловна с сыном перебралась в Моздок, где вышла замуж в третий раз за помощника машиниста по фамилии Федоров и вплоть до смерти (1927) трудилась в школе учительницей музыки.

Фамилию Андропов будущий генсек получил от первого отчима, которого помнил смутно, но которого считал своим настоящим отцом. Окончив семилетнюю школу, он работал на железной дороге, потом поступил в Рыбинский речной техникум, где и начал продвигаться по комсомольской линии.

В техникуме Андропов женился на сокурснице, дочери управляющего Череповецким отделением Госбанка Нине Енгалычевой. К декабрю 1938 года вырос до первого секретаря Ярославского обкома ВЛКСМ. Тогда же обозначились и проблемы со здоровьем — из-за плохого зрения и почек Андропова сняли с воинского учета.

В это же время в Андропова вцепилась занимавшаяся проверкой его биографии партийный следователь Капустина. К счастью, все спустилось на тормозах. Единственно Андропову пришлось писать объяснительные, где деликатные моменты подавались в аккуратной форме. Сама Капустина дала правильные комментарии — отец Андропова в белой армии не служил, поскольку умер еще в 1916-м; бабушка и дедушка торговали собственной продукцией, то есть были не торговцами, а ремесленниками, почти пролетариями.

Комсомолец — не доброволец

Возможно, Андропов очаровал Капустину, но, скорее всего, решающую роль сыграло заступничество первого секретаря Ярославского обкома Николая Патоличева (будущего министра внешней торговли СССР), которого чекисты трогать боялись, поскольку о его отце (героически погибшем в 1920-м комбриге Первой конной армии) тепло отзывался сам Сталин.

В общем, Андропова оправдали и даже повысили. И во время Великой Отечественной он уже руководил комсомолом одной из 16 советских республик — Карело-Финской ССР, лично отправляя молодых партизан в тыл противника.

Его непосредственным руководителем был первый секретарь республиканского ЦК Геннадий Куприянов. И вроде бы сработались они неплохо. Но в 1950 году как выходец из Ленинграда Куприянов стал жертвой «ленинградского дела». Его даже приговорили к расстрелу, потом дали десять лет, а в 1956 году реабилитировали. Однако в руководящую обойму он уже не вернулся.

В опубликованных мемуарах Куприянов почти ничего не писал о военных заслугах.

А для себя в стол писал о том, что Андропов отказывался отправляться в тыл противника, ссылаясь на слабое здоровье. Хотя когда речь шла о партийных и особенно комсомольских руководителях оккупированных областей, такая практика была повсеместной.

В послевоенный период Андропова толкал «вверх» перебравшийся в Советскую Россию финский коммунист Отто Куусинен.

В 1962 году, став секретарем ЦК, он подтянул своего протеже на аналогичную позицию. А дальше, после кончины покровителя, Юрий Владимирович уже поднимался самостоятельно.

Выдающаяся личность

До поры до времени никаких амбиций Андропов не демонстрировал и только поддакивал старшим товарищам. Так было в октябре 1964 года, когда снимали Хрущева, и в 1967-м, когда из Политбюро начали планомерно выдавливать организатора антихрущевского заговора и соперника Брежнева Александра Шелепина. Но прежде, чем отправить Шелепина на пенсию, решили избавиться от его соратника председателя КГБ Семичастного. Поводом для его снятия стал отказ уехавшей в Индию дочери Сталина возвращаться на родину.

Новым шефом чекистов назначили Андропова, освободив его, однако, от обязанностей секретаря ЦК. Преемник тут же нагрянул к Семичастному в сопровождении трех членов Политбюро, настоял на немедленном представлении его начальствующему составу и потребовал немедленно сдать ключи от сейфов в кабинете.

Но тут экс-председатель уперся, заявил, что должен привести документы в порядок. Какие именно документы он приводил в порядок и что уничтожал, Семичастный в мемуарах не уточнял: отметил только, что в четыре часа утра с документами разобрался. Любой шеф чекистов собирал компромат на кремлевских руководителей, и любой из них понимал, чем это может закончиться.

Теперь собирать компромат в отношении соперников начал Юрий Владимирович. И надо понимать, добился заметных успехов. Пожалуй, самым упорным его противником являлся Михаил Суслов, прозванный серым кардиналом партии.

В 1969 году младший лейтенант Виктор Ильин совершил покушение на Леонида Брежнева. Андропов лично допрашивал террориста, и в протоколе появилась интересная запись. На вопрос, кого именно Ильин видит на месте Брежнева, тот ответил: «На данный момент люди считают наиболее выдающейся личностью в партии Суслова».

Вообще-то, популярностью в СССР Суслов не пользовался, и здесь невольно возникают подозрения, что этот ответ был Ильину подсказан, чтобы вызвать ревность у Брежнева.

Суслов был главным идеологом партии и с этой позиции курировал сферу культуры. В 1970 году шеф КГБ подал в ЦК записку по поводу опубликованного в журнале «Молодая гвардия» романа «Час быка» популярного писателя-фантаста Ивана Ефремова, который считался любимцем Суслова. По мнению Андропова, в этом произведении автор «под видом критики общественного строя на фантастической планете Торманс, по существу, клевещет на советскую действительность, поскольку, как сам он признается в предисловии, книга …говорит о путях развития грядущего коммунистического общества»».

В результате «русская партия» понесла потери в лице снятого с должности редактора журнала Анатолия Никонова. Таких кадровых перестрелок между главным чекистом и главным идеологом было множество. Но сковырнуть самого Суслова и даже найти на него компромат оказалось нереально. В коррупции он не был замешан: со сталинских времен ходил в одном и том же пальто и калошах. Единственным, кто подобрал к нему ключик, был молодой руководитель Ставрополья Михаил Горбачев. Когда в 1978 году Суслов прибыл вручать городу своей молодости орден Октябрьской революции (к 200-летию со дня основанию), суровому старцу организовали торжественную встречу, свозили в музей его имени и продемонстрировали фильм, в котором он был представлен как талантливый организатор партизанского движения. «Добили» Суслова грамотно подобранные подарки, врученные не ему (бессребренику) лично, а внуку, — подводное ружье и кожаная куртка.

Интересно, что Горбачев сумел подобрать ключик и к Андропову. Когда шеф КГБ приезжал отдыхать на Ставрополье Горбачев старался брать отпуск и селился с семьей рядом в правительственном санатории «Красные камни». Вместе они выезжали в горы на шашлыки, сидя у костра, слушали песни бардов-шестидесятников.

Кадровая революция

В 1973 году Андропов стал членом Политбюро и начал продвигать своих ставленников. Первым из них в 1976 году стал глава ленинградской парторганизации Григорий Романов. 19 сентября 1977 года во время поездки Брежнева в Баку поезд генсека остановился на станции Минеральные Воды. Именно там произошла так называемая встреча «четырех генсеков»: действующего главы партии Брежнева и трех его будущих преемников — Андропова, Черненко и Горбачева. Горбачев вел себя как образцовый, внимающий преподавателям ученик, не имеющий каких-либо серьезных амбиций. Старцам этот почтительный 46-летний «юноша» понравился, и вскоре со Ставрополья он переместился в столицу.

Брежнев всегда отслеживал расклады в Политбюро, и, чтобы не встревожить его раньше времени, Андропов переключал внимание генсека на других потенциальных соперников.

В 1977 году был отправлен «на заслуженный отдых» председатель Верховного совета СССР Николай Подгорный. В 1980 году аналогичная участь постигла председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина.

На самом деле ни один из них к месту Брежнева не примеривался: Косыгин умер раньше генсека, а Подгорный пережил его всего на год. Но, борясь с мнимыми соперниками, Брежнев пропустил момент, когда Андропов превратился в серого кардинала не только партии, но и всего Советского Союза. В Политбюро остались только два сравнимых с ним тяжеловеса. Но министра обороны Дмитрия Устинова он взял в союзники, а Суслов умер в январе 1982 года.

В регионах к началу 1980-х годов плавно завершалась андроповская кадровая революция.

Еще в 1970-х годах в Грузии главой республиканского МВД стал Эдуард Шеварднадзе. В Азербайджане КГБ возглавил Гейдар Алиев.

Оба они развернули антикоррупционные кампании, возглавили республики и, зачистив представителей старой номенклатуры, заменили их своими ставленниками. Плановая ротация андроповцев во власть происходила и в других регионах.

Существовал, впрочем, еще один влиятельный партийный клан, который называли украинским, или днепропетровским. К нему примыкал глава МВД Щелоков, в распоряжении которого были части внутренних войск и различные спецподразделения. Но Щелоков в Политбюро не входил и самостоятельной политической фигурой не являлся. Что касается «днепропетровцев», то они понимали, что выдвинутого ими генсека союзная номенклатура, да и страна, скорее всего, не примет. И предпочли с Андроповым договориться.

В итоге Владимир Щербицкий сохранил пост руководителя Украины и после кончины Брежнева, сумев дотянуть до времен перестройки. Но терпеть Щелокова во главе МВД Андропов не стал и снял его с должности через месяц после того, как занял кресло генсека.

Брежнев скончался, и власть перешла к Юрию Владимировичу гладко, без сколь-нибудь явных конфликтов с другими претендентами. Даже те их них, кто мог опасаться за свою карьеру и даже жизнь, просто не имели реальных возможностей сопротивляться.

Так Андропов оказался единственным, кто, используя структуры госбезопасности, смог стать главой СССР. Правда, борьба оказалась долгой и вымотала его настолько, что лидером СССР он пробыл немногим более года.

Дмитрий МИТЮРИН