Из всех советских лидеров Хрущев был самым трудным в плане обеспечения охраны «объектом». Главной проблемой было постоянное желание Никиты Сергеевича пообщаться с простым народом, который, по его мнению, должен был испытывать к нему теплые чувства.

Последовавшее после смерти Сталина восшествие Хрущева к вершине власти сопровождалось рядом событий, связанных с реорганизацией высших управленческих органов. В том числе спецслужб.

Особое управление

Особое значение имело создание 13 марта 1954 года Комитета государственной безопасности (КГБ) при Совете министров СССР. Возглавил новое ведомство Иван Серов — человек Хрущева, работавший с ним еще на Украине. Через пять дней была согласована структура КГБ, включавшего, помимо других подразделений, Девятое управление, отвечавшее за безопасность первых лиц государства.

Сначала «девятка» размещалось в здании на Лубянке, а позже переместилась поближе к «подопечным» — в 14-й кремлевский корпус. Список самых важных ВИПов включал на тот момент 17 человек, за жизнь которых непосредственно отвечал Первый отдел Девятого управления. К каждому из этих 17 человек приставлялось отделение охраны, то есть всего таких отделений было 17, а к концу советской эпохи их количество приблизилось к трем десяткам.

Созданное в ноябре 1960 года и сохранявшее неизменный 18-й номер так называемое резервное отделение выполняло координирующие функции, отвечая за всех ВИПов сразу, если речь шла о каком-либо массовом мероприятии, будь то парад на Красной площади или митинг. Понятно, что и штат у этого отделения был внушительный — 180-200 сотрудников.

В круг его обязанностей входила и организация зарубежных визитов. Авиаперелеты первых лиц государства в техническом плане обеспечивались авиаотрядом особого назначения (с 1959 года — авиаотряд №235), включавшим две эскадрильи Ил-14 дислоцировавшимися в аэропорту Внуково. При обеспечении морских поездок «девятка» подключала боевых аквалангистов из Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН).

«Чтобы не позорить страну»

Сталин в период нахождения у власти выезжал за пределы СССР только дважды — на Тегеранскую (1943) и Потсдамскую (1945) конференции. В обоих случаях речь шла о территориях, находящихся под контролем Красной армии, так что для обеспечения безопасности вождя можно было свободно задействовать целые воинские соединения.

Хрущев, став первым секретарем ЦК, превратил зарубежные визиты в обычную практику, причем речь шла о посещении как дружественных стран, так и не очень. И в любом случае это были суверенные государства, где требовалось считаться с установленными хозяевами правилами.

За несколько дней до поездки «девятка» командировывала в страну будущего визита группу из пяти-шести человек, которые знакомились с иностранными коллегами, оценивали их возможности и методы работы, прорабатывали маршрут, проигрывали сценарии вероятных антисоветских выступлений и согласовывали с хозяевами общую схему охранных мероприятий.

Непосредственно перед визитом доставляли спецавтомобили и водителей, которые ездили по будущему маршруту, досконально вникая в специфику уличного движения.

Никита Сергеевич предпочитал видеть за рулем своего авто пожилых шоферов, испытывая к ним больше доверия. Сам же всегда располагался на заднем сиденье в компании начальника личной охраны Ивана Столярова, которого в 1957-м сменил полковник КГБ Никифор Литовченко.

Однако даже при максимально отлаженной системе охраны она могла давать сбой из-за непредсказуемости охраняемого «объекта». Хрущев постоянно тяготел к импровизациям, мог внезапно изменить маршрут или поломать согласованный график визита. Да и в личном отношении он был не очень симпатичен. Еще один сотрудник «девятки» Михаил Докучаев вспоминал, что Никита Сергеевич постоянно выражал недовольство своими телохранителями. «Он строго, порой грубо с ними обращался, не заботился о людях, которые готовы были защищать его ценой своей жизни». Особенно Докучаев жаловался, что в зарубежных поездках ему порой приходилось лично стирать белье первого, причем не в целях безопасности, а «чтобы не позорить страну». Чистоплотностью Никита Сергеевич не отличался, а белье обычно носил из дешевых материалов грубого солдафонского пошива.

Вообще буржуазное пижонство Хрущев презирал, чем как бы подчеркивал свою пролетарскую сущность и близость к народу. Еще один охранник советского лидера Виктор Кузовлев жаловался: «Придет, бывало, ему в голову какая мысль — и сразу давай это делать, а потом оказывается, что так делать было нельзя».

Возможно, Кузовлев имел в виду случай в ноябре 1955 года во время визита в Индию. В Калькутте на площади, увидев толпы приветствующего его народа, Хрущев приказал машине остановиться, вышел и начал жать руки трудящимся. Поневоле к этому общению пришлось подключиться и ехавшему в следующей машине военному министру Николаю Булганину. Восторженная толпа заревела, и началась такая давка, в которой два советских вождя чуть не погибли. Подняв своих ВИПов на вытянутых руках над толпой, охранники с трудом пробились обратно к машинам.

Поединок под водой

В следующем году произошел инцидент иного рода, причем не на суше, а на море. Во время поездки в Англию советского лидера решили не селить в отеле, а разместили на крейсере «Орджоникидзе», стоявшем в гавани Портсмута.

МИ-6 рекрутировало опытного мастера подводного плавания Лайонелла Крэбба с вполне невинной, по меркам британских спецслужб, целью обследовать корпус советского судна.

С задания Крэбб не вернулся. Только через 14 месяцев в нескольких километрах от Портсмута нашли труп в костюме пловца-подводника, но без головы и без рук, что делало опознание невозможным.

Шефа МИ-6 Джона Синклара тихо отправили в отставку, а относительно судьбы Крэбба высказывались разные версии. По одной — он случайно угодил под работающий винт крейсера, по другой — был похищен русскими и увезен в сторону холодного Магадана.

В 2007 году ветеран ВМФ Эдуард Кольцов заявил, что осуществлял в качестве боевого пловца патрулирование акватории вокруг крейсера, застал Крэбба, когда тот устанавливал на корпусе «Орджоникидзе» магнитную мину, и перерезал ему горло. Другие свидетельства тоже отводят Кольцову главную роль в этом сюжете, но с определенными уточнениями. Видимо, постоянного патрулирования боевые пловцы не производили. Силуэт британца увидел с борта крейсера дозорный матрос, после чего Кольцова в воду и спустили — прояснить происхождение неизвестного объекта. Горло он Крэббу, вероятно, не перерезал, а подал команду запустить винт, который и перемолол диверсанта.

Хрущев, узнав о случившемся, приказал наградить Кольцова орденом Красного Знамени. Скандал, впрочем, раздувать не стали, тем более что пострадавших с советской стороны не было, а версия о попытке подрыва выглядит довольно сомнительной — не было на тот момент у британцев резона действовать таким образом. Другое дело, что намерения у крутившегося рядом с советским крейсером аквалангиста явно были недобрыми. Так что и британцы претензий по поводу Крэбба не предъявляли.

Визит на «Фабрику грез»

Важным экзаменом по работе за границей для «девятки» стала поездка Хрущева в США во второй половине сентября 1959 года.

Больше всего хлопот охранникам пришлось испытать во время визита на «Фабрику звезд» в Голливуде. Кинокомпания «XX век Фокс» организовала ланч на 400 мест, причем ажиотаж был такой, что из супружеских пар приглашали только более известную половину.

Никите Сергеевичу предложили поприсутствовать на съемках эпизода фильма «Канкан», а заодно и насладиться соответствующим танцевальным номером.

Отсмотрев выступление, Хрущев прочитал нотацию голливудской богеме: «Нам такая «свобода» не нужна. Вам нравится «свобода» смотреть на задницы, а мы предпочитаем свободу мыслить, свободу созидательного прогресса!» После чего, несколько раз пародийно подпрыгнув, Хрущев повернулся к аудитории и, задрав полы пиджака, продемонстрировал свой зад.

Очевидно, что к моменту своего выступления Хрущев основательно принял на грудь, хотя в обязанности охраны входило следить, чтобы он держал норму. В какие-то кризисные моменты Никите Сергеевичу подавали спиртное в специальных стопках, вмещавших по причине толстых стенок минимальные дозы. Иногда, с его же санкции, подавался замаскированный под коньяк чай. Но все эти домашние заготовки трудно было использовать на звездной голливудской вечеринке. И сам Никита Сергеевич оторвался по полной.

В июне 1961 года Хрущев отправился в Австрию, где его встречал министр иностранных дел Бруно Крайский. Когда они вместе выходили из здания венского вокзала, внезапно из толпы вылетел пакет. Сотрудник охраны Солдатов сразу накрыл его своим телом. Героизм, к счастью, оказался излишним. В пакете лежало письмо некоего румына, который просил советского лидера помочь ему вернуться на Родину.

На еще более серьезный лад Хрущева настроила смерть президента Джона Кеннеди, застреленного, когда он ехал в открытом лимузине. Никита Сергеевич такие лимузины тоже любил и отказываться от них не стал. Только в период с мая по июль 1964 года из таких автомобилей он махал ручкой приветствовавшим его гражданам Египта, Швеции, Чехословакии, Дании и Норвегии.

Впрочем, во всех этих случаях советского лидера защищала усиленная охрана — коридор кортежа, состоявшего, помимо правительственной машины, из автомобилей охраны и микроавтобуса с телохранителями, был организован из следующих вплотную друг к другу мотоциклистов. Телохранители прикрывали Хрущева и непосредственно в его автомобиле.

Опасности ждали Никиту Сергеевича и на Родине.

Нервный отдых в Крыму

С особой «теплотой» к Хрущеву относились грузины, которые не могли простить ему разоблачение культа личности и последовавшее за этим жесткое подавление волнений в Тбилиси. Когда в 1961 году Никита Сергеевич прибыл в грузинскую столицу, его машину пытались забросать камнями.

Со схожими по форме проявлениями «народной любви» Хрущев сталкивался в Новосибирске, Караганде, Горьком, однако от иллюзий насчет своей популярности по большому счету так и не избавился.

При визитах на конкретные предприятия публика обычно подбиралась заранее, но и здесь случались вещи непредсказуемые. В декабре 1961 года в Киеве во время совещания работников сельского хозяйства в сторону Хрущева и Подгорного рванула буфетчица с ножом. Ее быстро остановили и скрутили. Дальнейшая судьба участницы инцидента неизвестна, но времена тогда были отнюдь не драконовские.

В Минске, после выступления ансамбля народного танца, одна из артисток выхватила что-то из-за выреза платья. Охранник перехватил ее руку и слегка вывернул. На пол выпало очередное прошение. Артистку пожурили, охранника похвалили за хорошую реакцию.

Со своими челобитными граждане чаще всего подстерегали Никиту Сергеевича на отдыхе в Крыму.

Первый такой случай имел место, после того как Хрущев приказал вообще снять охрану с редко используемой в качестве резиденции дачи в Ливадии. В ту же ночь некая супружеская пара перемахнула через забор, а утром подстерегла вождя на узкой тропинке с прошением об уютном семейном гнездышке. Квартиру супруги тогда не получили, а Хрущев с тех пор предпочитал отдыхать на государственной даче в Форосе, охрану которой он, впрочем, приказал сократить вдвое. В результате количество попыток несанкционированного проникновения на эту территорию доходило до 300 в год. Одна женщина, не добившись управы на соседей, добралась до первого, спустившись по горному склону. Другая еще более энергичная и отчаянная гражданка вплавь добралась до лодки Хрущева, когда он ловил рыбу, и, достав из лифчика, подала ему челобитную с просьбой помочь в решении все того же квартирного вопроса.

Здесь, конечно, был недосмотр со стороны охранников-аквалангистов, которых частенько использовали для того, чтобы они, подкравшись под водой, насаживали рыбу на крючок Никите Сергеевичу. Первый всегда очень болезненно реагировал, когда соратники были удачливее его в улове.

Эти соратники его и убрали (правда, не в физическом, а только в политическом смысле). И здесь помочь Никите Сергеевичу не смогла никакая охрана.

Дмитрий МИТЮРИН