В массовом сознании термин «золото партии» ассоциируется со штабелями из слитков желтого металла, который коммунистические бонзы похитили у народа России. Рассуждая на эту тему, один из тех, кто создавал «перестроечную» банковскую систему, заявил, что «золото партии» никуда не делось: «Оно просто немножко перераспределилось».

Представлять финансовые активы КПСС в виде груды золота вообще неправильно, хотя не исключено, что незначительная часть средств и хранилась в таком виде. Легенда о «золоте партии» родилась из двух самостоятельных, хотя и взаимосвязанных сюжетов.

Дымок со Старой площади

Сюжет первый. К моменту распада страны государственный долг Советского Союза превысил 100 миллиардов долларов. При этом объем золотого запаса снизился с примерно 3 тысяч до 240 тонн золота, что уступало золотому запасу даже Венесуэлы.

Сюжет второй. В дни августовского путча 1991 года в здании ЦК КПСС на Старой площади жгли, хотя и не сожгли полностью, изрядное количество документов. Часть этих документов была изъята правоохранителями, и кое-какая информация просочилась в СМИ. Вроде бы под документами о реализации на Западе 50 тонн золота стояли подписи секретаря ЦК Валентина Фалина и председателя Госбанка СССР Виктора Геращенко. Далее прошла информационная волна о том, что в течение двух недель до августовского переворота и месяца после одинаковым образом погибли, выпав из окон своих квартир, управляющий делами ЦК КПСС Николай Кручина, его предшественник на этом посту Георгий Павлов и заведующий американским сектором международного отдела ЦК Дмитрий Лисоволик. Первые двое знали все о партийной бухгалтерии, а третий предположительно должен был ведать схемами переводов советских активов в США.

Два сюжета сплелись в один, что не совсем точно отражало реальность. Основная масса отправленного на Запад золота принадлежала государству, представляя собой залог, под который выдавались кредиты для реанимации советской экономики.

Другое дело, что, когда после августовского переворота Борис Ельцин издал указ о запрете КПСС и ликвидации имущества партии, Конституционный суд вынес любопытное определение. Если перевести его с юридического языка, то речь шла о том, что надо разобраться: где кончается имущество государственное, а где начинается имущество партии или юридических лиц, с партией связанных?

Чтобы хоть как-то разобраться с этим вопросом, правительство наняло за 1.5 миллиона долларов агентство Kroll, ранее успешно искавшее деньги филиппинского диктатора Маркоса и гаитянского диктатора Дювалье.

В итоге представленный главе правительства Тимуру Гайдару отчет делся неизвестно куда, а контракт с Kroll разорвали.

Ценная кубышка

А теперь посмотрим, из чего складывалось «золото партии».

Прежде всего из членских взносов. В 1990 году в рядах КПСС состояло 19.5 миллиона человек: вдвое больше, чем численность такой республики, как Беларусь.

Добавим сюда доходы от издательской деятельности. Труды классиков марксизма-ленинизма и руководителей партии выходили многомиллионными тиражами.

Плюс средства контролируемых партией организаций, например советского Фонда защиты мира, куда шла и часть церковных доходов, а также, например, средства от разовых акций (когда рядовые граждане жертвовали на борьбу за мир дневную зарплату).

Речь идет об официальных средствах, но имелся и «черный нал». В 1980-х годах в ходе прокурорской проверки партийной организации «Ленрыбхолодфлота» было установлено, что у парторга имеются две ведомости. Деньги по «черной ведомости» уходили в обком и вроде бы в Москву. Естественно, обком обрубал любые вопросы надзорных органов насчет того, почему в рыбной промышленности такие большие зарплаты.

Но, чтобы деньги не лежали мертвым грузом, их следовало либо тратить, либо пускать в оборот. А в Советском Союзе и с тем и с другим были большие проблемы.

В капиталистических странах функционировало несколько отделений советских банков — совзагранбанки в Париже, Цюрихе, Лондоне, Сингапуре, — имевших право на внешнеторговые операции. Старейшим из них был Промстройбанк СССР, созданный еще в 1923 году как Российский торгово-промышленный банк. Показательно, что именно директор Промстройбанка Михаил Зотов в годы перестройки и стал главным разработчиком банковской реформы.

Помощь братским компартиям шла в основном налом, через специальных курьеров.

Позже, точно так же, через курьеров, партийные деньги могли вывозиться уже в других целях, но проблемы это не решало.

Когда грянула перестройка, в ЦК стали задумываться о том, что произойдет в случае краха системы. И занялись созданием «подушки безопасности». Часть средств предполагалось размесить в западных банках, что фактически означало инвестиции в чужую экономику.

Юрий Болдырев, работавший тогда председателем Верхового Совета РСФСР в команде избранного в мае 1990 года Бориса Ельцина, вспоминал: «Надо признать, что бюджеты России, к которым я имел отношение уже начиная с 1990-1991 годов, были сущим кошмаром. Когда мы пытались добраться до операций, которые проводились через так называемые бывшие совзагранбанки, управляемые Центробанком, выяснилось, что мы от имени государства не можем получить доступ к документации. По одной простой причине. Потому что в закон о Центробанке вписали, что он не является государственным учреждением. Это некое лицо со специфическим статусом. В результате государства, на территории которых базируются эти банки, информацию предоставляют только их собственнику. Каковым по нашему законодательству они воспринимали Центробанк. А Центробанк у нас оказался отделен от государства. Это якобы было нужно для того, чтобы при очередном дефолте финансовая система не рухнула».

Но выводить все партийные средства из страны было непатриотично, хлопотно и неудобно, особенно в случае, если деньги срочно потребовались бы на родине.

«Творческая молодежь»

Слово секретарю ЦК Александру Яковлеву: «В СССР с отменой 6-й статьи Конституции начали создаваться коммерческие банки за счет денег КПСС… Встал вопрос: а как партия будет существовать? И мы же знали международный опыт. Скажем, социал-демократии в Германии, когда у них было организовано очень много маленьких предприятий, которые действовали в пределах закона и питали социал-демократию. И до сих пор питают. То же самое и в других странах. Партия хотела остаться политической силой, но уже без связей с бюджетом…»

6-ю статью о руководящей роли партии отменили в марте 1990 года. Начало капиталистической перестройки в советской экономике принято связывать с указом мая 1988 года «О кооперативах в СССР». Но если отстраниться от подпольных «цеховиков», то первые легальные советские предприниматели стали появляться еще раньше. И появились они под красными комсомольскими знаменами. Ведь комсомол, как известно, был младшим братом и кадровым резервом партии.

25 июля 1986 года ЦК КПСС принял решение о структуре и руководящих органах центров научно-технического творчества молодежи (НИМ).

Окончательно статус и возможности НТТМ были определены совместным постановлением Совета министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ от 13 марта 1987 года «Об образовании единой общегосударственной системы научно-технического творчества молодежи».

Список НТТМ открыло функционировавшее при Московском горкоме комсомола «Внедрение» Александра Чеснокова. Потом в столице появились «Инженер» Александра Левченко, «Технология» Александра Павленко, «Преображенка» Олега Милешина, «Контакт» Михаила Писакина, «Прогресс» Сергея Серегина и «Менатеп» Михаила Ходорковского.

Красивую упаковку затее обеспечили средства массовой информации, рассказывавшие, каких успехов смогут добиться творческие молодые люди, если дать им возможность создавать, внедрять в практику и, главное, получать деньги за всякие передовые технологические разработки.

На самом деле комсомольские «кулибины» мало кого интересовали. Главным было то, что НТТМ освобождались от любых налогов, за исключением обязанности платить 3% в Общесоюзный фонд и еще 27% в соответствующие районные фонды, разумеется, с условием, что средства должны идти исключительно на «развитие научно-технического творчества и социальные цели».

Функционировали районные фонды под «крышей» райкомов комсомола, и к началу 1990-х годов их насчитывалось около 600 с годовым оборотом в 1,5 миллиарда рублей. Наверху системы восседали секретарь ЦК ВЛКСМ Иосиф Орджоникидзе и председатель попечительского центра член ЦК КПСС, известный ученый, геолог и геохимик Николай Лаверов.

По мере разворачивания перестройки НТТМ получили право обналичивать деньги и заниматься торговопосредническими операциями. Самая эффективная схема заключалась в том, чтобы купить по минимальным госценам сырье и перепродать его с наваром, по возможности на экспорт. Другим перспективным направлением стали Молодежные жилые комплексы (МЖК) — прообразы нынешних кондоминиумов и товариществ собственников жилья.

В марте 1990 годов в гостинице «Орленок» был учрежден Союз центров научно-технического творчества молодежи (НТТМ), малых венчурных и новаторских фирм СССР. Место «кулибиных» окончательно заняли бизнесмены.

СП, кооперативы, коммерческие банки

Параллельно с раскручиванием НТТМ деньги выводились из страны через совместные предприятия (СП). Создавались они, как обычно, во имя благой цели — привлечения иностранных инвестиций и в красивой упаковке — например, по линии Комитета защиты мира. Однако производственной деятельностью СП занимались примерно лишь в 20% случаев. Остальным были все те же посреднические и торговые операции.

Как «флагманы перестройки» СП и НТТМ получали возможность обменивать рубли по искусственно заниженному курсу на валюту. Далее на валютные средства приобретались импортная бытовая техника и компьютеры, продававшиеся в СССР по вполне рыночным ценам. Нормальная прибыль от таких операций достигала 1000%.

Вписавшиеся в эту систему кооперативы могли успешно функционировать только при покровительстве местной власти. Они и составили самый нижний и массовый слой системы, позволявшей выводить деньги партии в некую сумеречную зону.

Окончательно система оформилась в 1989 году. При внешне парадоксальном участии Центробанка была дана отмашка на появление коммерческих банков.

Кто их создавал? Формально — кооператоры. Но для открытия банка требовалось внести в уставной фонд не менее 5 миллионов рублей. Честным трудом в кооперативе заработать такие деньги было невозможно, но они откуда-то появлялись. Откуда? Спонсорами были «цеховики», представители криминала со своими «общаками», ну и хранители «золота партии», конечно.

Соединить коммерческие банки с совзагранбанками было вопросом техники. Таким образом, оформилась линия транзита «золота партии» за границу.

Очевидно, что в ЦК все затевалось именно для того, чтобы обеспечить партии «подушку безопасности». Но жизнь, как говорится, не стоит на месте. Вера в коммунистические идеалы шаталась даже у «мэтров», и уж тем более не крепки были в ней представители молодого поколения, через которых, собственно, вся операция и проводилась.

И, конечно, у молодежи возникали идеи либо «кинуть» старших товарищей, либо убедить их войти в долю. Те, кто отказывался, могли уйти в мир естественным путем, а могли и в окно выпасть.

Впрочем, уже наступали лихие 90-е, когда все решалось проще и кровавее.

Так «золото партии» расползлось на множество ручейков и речушек, иные из которых текли за границу, а иные кружились в российских водоворотах, чтобы со временем устояться в тихих прудиках и озерах капиталистического олигархата.

Дмитрий МИТЮРИН