Мао Цзедун — создатель сверхдержавы

Автор: Maks Сен 8, 2022

Через три года после смерти Мао Цзэдуна на заседании высшего партийного руководства Председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) маршал Е Цзяньин охарактеризовал период правления «великого кормчего» как «феодально-фашистскую диктатуру». До народа такую оценку доводить не стали, официально сообщив, что заслуги Мао «занимают главное, а ошибки — второстепенное место».

Еще позже деятельность Мао решили взвесить поточнее, в процентах — 70% хорошего и 30% плохого. На самом деле именно в таком соотношении сам «великий кормчий» оценивал деятельность Сталина, на которого он постоянно равнялся.

Но что же хорошего можно найти в правлении Мао, печально прославившегося кампанией «Ста цветов», Большим скачком и Культурной революцией?

30% плохого

Как и в случае со Сталиным, главный негатив, который ассоциируется с Мао Цзэдуном, — это репрессии.

Речь, конечно, не идет о жертвах гражданской войны, поскольку эта борьба была в своем роде честной, вызванной расхождениями идеологического порядка и фундаментальными различиями во взглядах на будущее Китая.

Главный оппонент Мао Цзэдуна, возглавлявший партию Гоминьдан генералиссимус Чан Кайши выступал за капитализм, причем капитализм, способный отстаивать интересы Китая в борьбе с другими державами. Главный коммунист и главный гоминьдановец всегда ставили национальный аспект на первое место перед идеологией, хотя пытались это не афишировать. В противном случае, поссорившись, Чан Кайши не возвращался бы к заигрываниям с Москвой, а Мао не заключил бы под конец жизни союз с Вашингтоном.

Однако вернемся к репрессиям, которые Мао осуществлял не против гоминьдановцев, а против своих одно-партийцев. Первым опытом стала борьба с вымышленным обществом АБ-туаней, которая велась в 1930-1931 годах на территории созданной им Советской республики в провинции Цзянси. Численность партии тогда составляла примерно 10 тысяч членов, так что количество разоблаченных и убитых «врагов» шло на десятки.

Следующая серьезная чистка относится к 1942-1943 годам, когда столица коммунистов была перенесена в горный город Яньань.

Здесь обошлось вообще без трупов. Проводимая кампания носила название «чжэн-фын» («упорядочивание стиля работы»), и в ходе нее по надуманным обвинениям в искажении марксизма из руководства были выдавлены просоветски настроенные деятели, группировавшиеся вокруг Ван Мина. Раскритикованный Ван Мин получил возможность отбыть в Москву, где и скончался в 1974 году.

В 1949 году коммунисты пришли к власти, провозгласив Китайскую народную республику (КНР). Вскоре Мао узрел молодого конкурента в партийном руководителе Маньчжурии Гао Гане. С целью «разоблачения» его взглядов была организована внутрипартийная «дискуссия», которая велась на непонятном для простых смертных «птичьем» языке и в которой самому обвиняемому не позволили высказать ни слова. По официальной версии Гао Ган покончил с собой.

Мао после этого возложил на себя помимо руководства партией и пост главы государства, став таким образом дважды председателем (ЦК компартии и КНР).

Однако молодое поколение руководителей буквально дышало ему в затылок. Уступать трон он не собирался, но вовсе не был уверен и в своих старых соратниках. К тому же в феврале 1956 года грянул XX съезд КПСС, ознаменовавшийся разоблачением «культа личности» Сталина. Логично было предположить, что и самому Мао конкуренты постараются предъявить нечто подобное. И тогда он решил сыграть на упреждение.

И через год после XX съезда выдвинул лозунг «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ!». В стране началась «гласность» по-китайски со свободными дискуссиями не только на художественные или научные, но и политические темы.

Естественно, критика становилась все радикальней, так что партийное руководство занервничало — как бы в стране не грянуло антикоммунистическое восстание типа венгерского. Оценив испуг номенклатуры, Мао прервал кампанию одной фразой: «Любое слово или поступок, не соответствующие духу социализма, ошибочны в корне». Эта его фраза, написанная гигантскими буквами, украсила «стену демократии» в Пекинском университете, закрыв собой все прочие лозунги.

Заявив, что «скрытые враги» сами себя разоблачили, Мао отправил 520 тысяч интеллигентов в деревню на перевоспитание. Чтобы китайское общество побыстрее вышло из состояния брожения, дважды председатель решил направить энергию в позитивное русло, организовав какую-то новую кампанию.

Так начался Большой скачок — амбициозная попытка за пять лет перегнать Советский Союз и создать коммунистическое общество. Крестьянское население сгоняли в коммуны с обобществлением всего, что возможно. Мало того, отработав на полях, крестьянам приходилось еще дополнительно трудиться у своих миниатюрных домен, поскольку страна непременно должна была выйти по производству стали и чугуна на первое место в мире.

Попутно разворачивались кампании по борьбе с воробьями и мухами. После геноцида, устроенного пернатым, жуки-вредители опустошили посевы. Учитывая, что и стимула трудиться на обобществленных полях у крестьян не было, урожаи упали катастрофически. В стране начался голод, количество жертв которого варьируется от 10 до 45 миллионов человек.

Нет у революции конца?

Разгребать последствия своей деятельности Мао предоставил сменившему его на посту председателя КНР Лю Шаоци и считавшемуся специалистом по экономическим вопросам Дэн Сяопину.

Однако, опасаясь, что военные попытаются отстранить его от роли вождя партии, Мао устроил показательный процесс над самым популярным из маршалов Пэн Дэхуаем, прославившимся в качестве командующего китайскими добровольцами в Корее. Дополнительным аргументом в пользу его кандидатуры для показательной политической казни было то, что Пэн всегда ратовал за сотрудничество с Москвой. Мао же в период Большого скачка с Советским Союзом как раз рассорился.

Пэн Дэхуая отправили в тюрьму, а Мао начал готовить новую чистку. Теперь речь шла о тех, кого он именовал «праваками» (в смысле правыми — сторонниками капиталистического пути). Это клеймо было навешено и на Лю Шаоци, и на Дэн Сяопина, а затем и на второго по авторитету после самого Мао партийного лидера Чжоу Эньлая, который занимался внешней политикой и от внутренних разборок держался подальше.

В 1966 году началась «культурная революция», по ходу которой Мао натравливал массы на партийную и государственную номенклатуру. Это привело к полной дезорганизации хозяйства и внутреннему хаосу, в котором только фигура «великого кормчего» оставалась хоть каким-то ориентиром.

Партия «вычистила» 5 миллионов человек и приняла в свои ряды 12 миллионов новых членов, так что к 1977 году численность КПК достигла 27 миллионов.

В очередной раз показав номенклатуре ее место, Мао решил снова консолидировать нацию борьбой с внешним врагом, затеяв конфликт с Советским Союзом на Даманском. А под занавес своей жизни расправился с метившим в его преемники министром обороны Линь Бяо и ошельмовал Чжан Сюэляна, который считался в Китае героем.

В общем, отходя в мир иной, в политическом смысле Мао оставил после себя выжженную пустыню. Но почему же 70% наследия Мао все же признали хорошим?

70% хорошего

Мао Цзедун провозглашает создание КНРНа самом деле к Мао Цзэдуну вполне применимы слова, сказанные Черчиллем о Сталине: «Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой».

Конечно, на момент провозглашения КНР китайские мегаполисы с их небоскребами и дорогими магазинами выглядели вполне конкурентоспособно по сравнению с мегаполисами Европы или Америки, но 90% населения страны были крестьянами. Да и в Шанхае или Нанкине почти вся роскошь концентрировалась в неподконтрольных китайскому правительству иностранных сеттльментах (экстерриториальных районах), а по окраинам китайские пролетарии ютились в клетушках и бараках, по сравнению с которыми даже деревенские хижины смотрелись дворцами.

О том, как изменилась страна при «великом кормчем», можно судить по цифрам. Численность населения выросла с 537 миллионов в 1949 году до 937 миллионов в 1976-м. Конечно, рост населения характерен и для бедных стран, но в Китае этот рост подкреплялся и качественными показателями. Средняя продолжительность жизни выросла в два раза, процент неграмотных снизился с 80 до 7%.

Абсурдно-фантасмагоричный по исполнению и катастрофичный по результатам Большой скачок преследовал, в первую очередь, политическую цель — продемонстрировать, что по базовым отраслям промышленности Китай вышел в ведущие державы. Но в целом структуру экономики меняли достаточно грамотно, начав с энергетики и явно копируя здесь удачный опыт советского ГОЭЛРО. У истоков китайской гидроэнергетической отрасли стояли советские инженеры, а крупнейшими в мире ГЭС в 1960-х — 1970-х годах были сначала Красноярская, потом Саяно-Шушенская. Сегодня из 10 крупнейших ГЭС в мире четыре китайские (включая две самые крупные) и ни одной российской.

Аналогичная картина наблюдалась и в сфере вооружений. В 1950-1960-х годах в СССР для Китая было подготовлено 12 тысяч специалистов атомной отрасли и около 10 тысяч наших специалистов побывали в самом Китае. В 1957 году состоялось подписание соглашения о передаче технологий по производству ядерного оружия, за исключением технологий по строительству атомных подводных лодок. А дальше китайцы управились сами и уже в 1964 году провели первые ядерные испытания — как раз тогда, когда разрыв с Москвой принял необратимый характер.

Понятно, что для экономического рывка нужны средства. В СССР их получили путем фактического закабаления крестьянства через коллективизацию.

Колхозы-совхозы создавались и в Китае, но, если не считать периода Большого скачка, организовывались они в более мягкой форме. И время от времени мелкой буржуазии снова давали волю.

Первичный капитал удалось получить благодаря помощи СССР. В советских вузах были подготовлены инженеры, при помощи советских специалистов спроектировали и начали строить ключевые объекты и вывели их на такой этап, что после ссоры с Москвой смогли завершить их самостоятельно. А когда промышленная база была создана и речь зашла о продвижении на мировые рынки, Мао обратился к американцам.

И здесь стоит поговорить о «великом кормчем» как о дипломате — наглом, непредсказуемом, но успешном.

Третий центр силы

При жизни Сталина Мао мирился со своим положением второго номера. Однако уже Хрущева он органически не мог воспринимать в качестве альфа-самца мирового коммунистического движения и себя считал лучшей кандидатурой (тем более что за ним стояла самая многочисленная страна мира и самая многочисленная компартия).

Вытянув из Москвы все что можно в плане военной и экономической помощи, Мао сознательно инициировал разрыв, дав понять, что расплачиваться по долгам не намерен.

Хотя при «великом кормчем» Китай и не сравнялся по мощи с двумя сверхдержавами, но не без успеха претендовал на роль третьего центра силы. Этот авторитет в значительной степени подкреплялся военной мощью.

Все понимали, что в Корейской войне главным участником со стороны коммунистов был Китай, приславший своих добровольцев, а вовсе не северокорейцы. Точно так же, как с противоположной стороны сражались не столько южане и тем более не контингент ООН, а янки. И ничейный исход войны продемонстрировал, что Китай — это сила.

В 1962 году пограничный конфликт с Индией привел к войне, по итогам которой китайцы захватили спорный район в Гималаях. А Индия как-никак была второй по численности населения страной мире.

В 1969 году вспыхнул конфликт с Советским Союзом из-за острова Даманский. И хотя в военном отношении китайцы ничего не добились, спорный клочок земли в конечном счете остался за ними. И, разумеется, своему народу все было подано как победа над «советскими ревизионистами» и «наследниками российских империалистов».

Идеи «великого кормчего» (маоизм) оформились в идеологическое учение, которое фактически поглотило троцкизм и заняло его место в сердцах левых радикалов. Целые коммунистические партии переориентировались с Москвы на Пекин или по крайней мере пытались балансировать между ними. Даже такой культовый деятель, как Че Гевара, был скорее маоистом, нежели последователем коммунизма в его кремлевской интерпретации.

Забавно, что западные радикалы не особо разочаровались в Мао Цзэдуне, даже когда в 1972 году тот встретился с Ричардом Никсоном — президентом самой сильной и образцовой страны капиталистического мира.

Фактически речь шла не просто о «нормализации отношений», а о выстраивании партнерства на десятилетия вперед. Китай получал доступ к западным рынкам и технологиям, Запад — огромную фабрику с дешевой рабочей силой.

Правда, особо тесная интеграция с Западом в планы Мао не входила. Все-таки он был вполне себе ортодоксальным коммунистом, и, чтобы провести капиталистические реформы, в хозяйстве требовался другой лидер типа Дэн Сяопина. Он эту роль с блеском и выполнил.

Дмитрий МИТЮРИН

Его рекорды

При Мао Китай добился целого ряда рекордов. Например, тираж «Красной книжечки» с цитатами Мао Цзэдуна с 1966-го по 1971 год составил 800 миллионов экземпляров, что вывело ее на третье место после Библии и Корана.

  Рубрика: Историческое расследование 392 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐
Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,350 сек. Потребление памяти:9.7 mb