Сегодня отечественную экономику невозможно представить без нефти. А ведь основы нефтяного могущества нашей экономики заложены не так давно — каких-нибудь 50-60 лет тому назад. И сделали это в Советском Союзе…

Значение нефти в России осознали достаточно поздно. И отношение к этой субстанции было похоже на заключение российского академика Иоганна Аммана: «худо пахнет, густа, черна и очень нечиста», «никуда больше не годится, как только из нее делать коломазь, факелы и смоленные веревки, а также еще и фитили»,

Мы разбудим спящие недра!

Долгие годы нефть для Российской империи добывали на юге — основным поставщиком были бакинские нефтепромыслы. В 1901 году в Баку добывали 11,4 миллиона тонн нефти, что составляло 90% общероссийской и 50% мировой добычи нефти. В этом регионе нефть практически залегала на поверхности, и добывать ее было несложно: образно говоря, можно было черпать ведром. Сфера применения довольно узкая: автомобилей было мало, заводы работали на угле, химической промышленности не существовало. Зато в США уже в начале XX века в Калифорнии случился нефтяной бум, сравнимый разве что с «золотой лихорадкой».

И так уж вышло, что незадолго до Октябрьской революции в США приехал русский ученый Иван Губкин. Это был человек фантастической целеустремленности и веры в свое предназначение. Он «заразился» страстью к геологии довольно поздно и только в 32 года стал студентом Горного института. Иван Михайлович получил диплом в тридцать девять лет. Однако он многое успел. Так, приехав в США, Губкин обнаружил, что геологическое строение земли в нефтеносных штатах Техас и Луизиана очень похоже на строение земель Восточно-Уральского региона. А раз так, то, скорее всего, на Урале и в Поволжье должна быть нефть.

Из Америки будущий академик приехал окрыленным. Теперь следовало убедить в этом новую власть.

Но советской власти выбирать было не из чего: бакинские и грозненские нефтепромыслы были далеко. Там хозяйничали турки и англичане.

Поэтому планы Ивана Губкина встретили полное понимание. С 1918 года он занимал высшие посты в нефтяной отрасли и активно продвигал идею о поиске «Второго Баку». По его мнению, эта территория должна находиться в Восточном Зауралье или Поволжье.

Невзирая на отсутствие необходимой техники, буровые скважины усеяли всю восточную территорию: нефть искали в Перми, на берегах Волги, продвигаясь все дальше на восток. Геологи и нефтяники жили под лозунгом «Мы разбудим спящие недра»..

Губкин оказался подлинным провидцем. В начале 1930-х годов в Татарии и Башкирии были найдены большие залежи нефти. Но академик считал что нефть есть и в Западносибирской низменности. Хотя до войны у советских геологов до этих пластов «руки не дошли».

Сибирское золото

Сегодня уже никто не сомневается в ценности и необходимости нефти. А вот большевики (за исключением самых прозорливых) долгое время считали нефть «классово чуждым веществом». Сразу после революции был запущен проект ГОЭЛРО, благодаря которому страна стала быстро электрифицироваться. На полном серьезе Глеб Кржижановский писал, что электричество «способствует концентрации и обобществлению, а двигатели внутреннего сгорания, наоборот, являются носителями центробежных, децентрализующих тенденций». И поэтому долгое время ценность полезных ископаемых определялась по такой градации: на первом месте — сланец, потом подмосковный уголь, торф, донецкий и уральский уголь, дрова и на самом последнем месте — нефть. Положение изменилось только с массовым распространением трубопроводов. Но и здесь были свои сложности — в нашей стране не умели делать трубы необходимого диаметра. Их приходилось закупать за рубежом за валюту. Поэтому долгое время нефть считалась товаром на экспорт — затраты на ее добычу, транспортировку и переработку были слишком высоки, чтобы использовать для собственных нужд.

И только когда в Поволжье и на Урале были найдены крупные месторождения, отношение к нефти стало меняться. Ведь теперь ее было не только много, а очень много. Игра стоила свеч: ведь даже сегодня после 70 лет эксплуатации Куйбышевское Поволжье дает нефти больше, чем Азербайджан.

Но превращение СССР в нефтяное эльдорадо стало возможным только с открытием сибирских месторождений. И первым из них стало Березовское До того как сделать открытие, в тюменском регионе было пробурено более 50 скважин. Нефти нигде не было. Открытие Березовского, можно сказать, было «случайным». Баржа, которая везла буровое оборудование, не смогла пройти по реке дальше, и поэтому оборудование выгрузили в Березово. Место бурения скважины выбрали на глазок — бурильщики уже ни во что не верили, экспедиция подходила к концу, в результате которой этот регион можно было записать в непригодный для дальнейших работ. И вдруг случайно пробуренная скважина дала первый мощный фонтан природного газа. Очевидец эпохального события журналист Альфред Гольд об этом событии писал так: «Люди выскакивали из вечерних домов, опасливо озираясь и вслушиваясь в бушующее пространство. Рев наплывал с той окраины села, где вот уже год денно и нощно тарабанили дизели станка, пробуривающего глубокую (двухкилометровую) дырку в мирных березовских недрах. Теперь над местом, где обычно в вечернюю пору мерцали огоньки буровой, взвивался в небо светящийся рокочущий смерч».

После этого месторождения Западной Сибири стали открывать одно за другим: Шаимское, Мегионское, Тазовское. Крупных месторождений было более десятка. В том числе супергигант Самотлор — шестое по величине нефтяное месторождение в мире.

Казалось, что еще чуть — и СССР на всех парах войдет в эру если не коммунизма, то окончательного благоденствия. Но этого не случилось — спустя два десятилетия после открытий, сделавших страну по-настоящему богатой, СССР окончательно распался.

И нефтяные открытия, как это ни парадоксально, стали одной из главных причин катастрофы.

Не было бы счастья

Развала Советского Союза в 1960- 1970-х годах не ожидал никто. Это сегодня аналитики всех мастей утверждают, что СССР был обречен изначально. Задним умом все крепки, но еще в 1972 году американские исследователи Рокс и Рангон, пораженные «западно-сибирской эпопеей», так рисовали перспективы СССР: через 20 лет Советский Союз, оставаясь сверхмощной военной державой, будет иметь самый высокий уровень жизни. Они предсказывали отсутствие каких-либо отрицательных тенденций в развитии СССР по меньшей мере до 2000 года.

Увы, все пошло не так. В середине 1960-х годов в СССР началась так называемая косыгинская реформа. Она предполагала обновление всей экономики и готовила страну к вступлению в постиндустриальную эпоху. Реформа приносила неплохие результаты. Но в начале 1970-х в страну хлынули нефтедоллары. Благодаря им можно было заткнуть любую дыру: купить продовольствие, модные товары, зерно, текстиль, станки. Спрашивается, зачем что-то делать, когда можно все это приобрести за рубежом? Причем качество этого будет лучше? Так что вся реформа была свернута. СССР своими нефтедолларами способствовал реформам в Финляндии, Франции, Германии. В стране быстрыми темпами нарастал дефицит, который покрывали с помощью денег, вырученных с продажи нефти. Рассекреченные рабочие записи заседаний Политбюро ЦК КПСС содержат интересные свидетельства того, как высшее руководство решало проблемы с помощью «нефтяных» денег. Так, в мае 1984 года на заседании Политбюро председатель Совета Министров СССР Николай Тихонов констатировал: «Главным образом нефть, которую мы продаем в капиталистические страны, идет на оплату продовольственных и некоторых других товаров. В связи с этим, видимо, целесообразно при разработке нового пятилетнего плана предусмотреть резерв для возможной дополнительной поставки нефти в количестве 56 миллионов тонн за пятилетие». Да что там говорить, если бывшая хлебная держава в 1985 году закупала за рубежом 44,2 миллиона тонн зерна! К 1985 году объем нефтяного экспорта достиг 80,7 миллиона тонн. И все это на фоне стремительно растущих цен на нефть.

Эта «нефтеориентированность» сыграла со страной злую шутку. Отстав от передовых держав по всем параметрам, СССР медленно агонизировал, требуя все новых и новых иньекций. И когда грянул очередной нефтяной кризис и цена на нефть покатилась вниз, страна рухнула в пропасть.

Увы, открытия нефтяных залежей не пошли нам на пользу. А ведь все так хорошо начиналось…

Дмитирий КУПРИЯНОВ