В битве при Прейсиш-Эйлау русские войска смогли сдержать натиск самого Наполеона. В Европе того времени это считалось почти что чудом.

КЛЯТВА В ГРОБНИЦЕ

В 1805 году российский император Александр I вознамерился бросить вызов французскому императору Наполеону Бонапарту. Царь заключил союз с Пруссией и Австрией, подразумевавший совместные действия против Франции. Надо сказать, что никакого прямого интереса в этой войне у России не было. Но в дело вмешалась женщина — прусская королева Луиза.

Она считалась первой коронованной красавицей Европы. Впрочем, современники заявляли, что Луиза привлекала не столько красотой, сколько непринужденной манерой общения. Своего мужа — слабовольного прусского короля Фридриха Вильгельма III — она и в грош не ставила, предпочитая вести элегантную жизнь в духе античной гетеры.

Король-рогоносец не обижался. Даже из своего унижения он ухитрялся извлекать выгоду: на все сложные международные переговоры король отправлял исключительно жену. Прусский монарх надеялся, что чары Луизы сделают то, чего никогда не сможет добиться он сам со своим скромным дипломатическим талантом.

Для вовлечения русского царя в сомнительную военную комбинацию Фридрих Вильгельм III тоже использовал Луизу. Расчет немца оказался верным. Прусская королева произвела неотразимое впечатление на Александра I. Это неудивительно, ведь царь отличался сластолюбивым нравом. Ходила даже шутка: «Александр любил всех женщин, кроме своей жены».

Луиза, зная о страсти русского монарха к мистическим ритуалам, устроила целое представление. Фридрих Вильгельм III, Александр I и Луиза спустились в склеп, где покоился прах Фридриха Великого. Там, над гробом прославленного прусского короля, участники этого странного действа поклялись выполнять союзнические обязательства, что бы ни случилось. Участие России в войне с наполеоновской Францией стало фактом.

Как известно, война не задалась с самого начала. В конце 1805 года русско-австрийская армия была наголову разбита при Аустерлице. А в следующем году двумя смертельными ударами — при Йене и Ауэрштедте — Наполеон полностью уничтожил прусскую армию.

Королю Пруссии оставалось только уповать на помощь России. В памяти императора Александра всплывали многообещающие улыбки прусской королевы. Царь не решался выйти из этой ненужной войны, хотя такой ход напрашивался сам собой. Но страх потерять Луизу навсегда пересилил голос здравого смысла.

Александр I сформировал новую армию и двинул ее в Восточную Пруссию, куда уже добрались французские колонны.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ — РАЗМИНКА

Главнокомандующим царь назначил Леонтия Беннигсена — немецкого военного специалиста на русской службе. Новый главком имел за плечами весьма оригинальный послужной список: он лично принимал участие в злодейском убийстве императора Павла I в марте 1801 года.

По легенде, именно Беннигсен обнаружил Павла, спрятавшегося за каминным экраном, и передал его для расправы пьяным гвардейским офицерам. После чего императора убили грязно и мерзко, используя запрещенные в порядочной драке приемы «ниже пояса». Современник тех событий литератор Август Коцебу писал: «Яшвиль и Мансуров накинули ему на шею шарф и начали его душить. Весьма естественным движением Павел тотчас засунул руку между шеей и шарфом; он держал ее так крепко, что нельзя было ее оторвать. Тогда какой-то изверг взял его за самые чувствительные части тела и стиснул их. Боль заставила его отвести туда руку, и шарф был затянут». Генерал Леонтий Беннигсен был непосредственным участником того жестокого преступления.

И вот 26 января (7 февраля но новому стилю) 1807 года у города Прейсиш-Эйлау в Восточной Пруссии (ныне город Багратионовск в Калининградской области) сошлись две армии: русская под командованием Беннигсена и французская под командованием Наполеона. Силы были примерно равны: 65 тысяч солдат и 300 пушек у французов; 67 тысяч солдат и 400 пушек у русских.

Сражение длилось два дня. В первый день боевые действия велись лишь за овладение самим городом Прейсиш-Эйлау. Наполеон пока не бросался в решительную атаку. Он выжидал прихода подкреплений — корпусов Нея и Даву.

Основные события битвы разыгрались на следующий день — 27 января (8 февраля). Получив известия, что Даву и Ней прибудут с минуту на минуту, Наполеон дал приказ к началу атаки. И тут же на поле загудели стволы сотен орудий. Это французские артиллеристы стали засыпать русские позиции целым градом ядер.

Наши пушки отвечали, но ситуация складывалась явно не в пользу русских. Французские пехотинцы размещались за городскими строениями. Многие русские ядра разбивались о стены домов, так и не долетев до цели. Русские же полки стояли в открытом поле и представляли отличную мишень. Французские ядра косили наших солдат, выстроившихся плотно сомкнутыми «квадратами».

Вскоре основная масса французской пехоты под прикрытием артиллерийского огня перешла в наступление. Закипела ожесточенная схватка.

МЕТЕЛЬ ЗА РУССКИХ

И тут — совершенно внезапно для русских — на место сражения прибыл свежий корпус маршала Даву. Беннигсен поспешно бросил против него все свои резервы. Наполеон решил воспользоваться этой оплошностью русского командующего и направил на центр русской позиции корпус одного из лучших своих генералов — Ожеро.

В этот момент, когда над ослабленным центром Беннигсена нависла смертельная опасность, казалось бы, сама природа стала помогать русским. На обе армии внезапно налетела сильная снежная буря.

Ослепленные пургой французские войска сбились с курса и вышли вовсе не к позициям русской пехоты, а к большой центральной батарее русских. На неприятеля грозно смотрели жерла 72 орудий. Солдаты и офицеры корпуса Ожеро поняли, что это конец.

С такой дистанции промахнуться было невозможно. Русские артиллеристы открыли огонь. Почти каждый выстрел попадал в цель. Ядра врезались в плотные массы вражеской пехоты и выбивали из строя целые ряды. За несколько минут корпус Ожеро потерял 5200 солдат убитыми и ранеными. Сам Ожеро получил ранение. Его командир дивизии Эдле — тоже. Командир другой дивизии — Дежарден — был убит.

Чудовищный огонь русских пушек привел бывалых солдат Наполеона в ужас. Это безжалостное истребление стало местью за тысячи русских солдат, убитых и покалеченных французской артиллерией в начале битвы.

Французы в панике бросились назад. Беннигсен, почуяв удачный момент, перешел в контрнаступление. Он стремился, что называется, на плечах отступающих французов ворваться во вражеские траншеи и рассечь армию Наполеона прямо по центру. Но как раз в центре — чуть позади основной массы войск — стоял сам Бонапарт с гвардейскими полками.

Французский император и его гвардия располагались в весьма зловещем месте — прямо на городском кладбище Прейсиш-Эйлау. Война не знает сантиментов, и ради победы французы не побоялись потревожить покой усопших. Однако это циничное решение привело к гибельным последствиям. Для сотен французских гвардейцев кладбище Прейсиш-Эйлау стало одной большой братской могилой.

БЕССТРАШИЕ БОНАПАРТА

Генерал Беннигсен понял, что прорыв в центре невозможен, пока там стоит Наполеон с гвардией. И русская артиллерия сосредоточила кинжальный огонь («кинжальный» — это когда все орудия бьют в одну точку) на городском кладбище.

Наполеон, надо сказать, в этой ситуации повел себя как настоящий герой. Он не раз заявлял, что главнокомандующий не должен рисковать своей жизнью без крайней необходимости. Но если такая необходимость существовала, Наполеон никогда не колебался. На Аркольском мосту в Италии (в 1796 году) генерал Бонапарт со знаменем в руках бросился на австрийские пушки, чтобы увлечь за собой солдат. Он уцелел тогда лишь потому, что хлынувшая масса пехоты столкнула его с моста.

Теперь же нужно было не звать солдат вперед, а напротив — заставить их стоять на месте под градом ядер. Наполеон понимал, что только его личное присутствие может произвести необходимый эффект. И он неспешно прохаживался по кладбищу.

На голову императора ежеминутно сыпались ветки деревьев, обламываемые пролетавшими ядрами. Над ухом свистели пули и осколки. Рядом падали убитые и раненые. Но Наполеон с олимпийским спокойствием продолжал отдавать приказания и наблюдать за полем битвы в подзорную трубу.

Вполне возможно, что полководец в этот момент получил одно или несколько легких ранений. Но не подал о том и виду. Когда после кончины (в 1821 году) тело императора обмывали, на нем нашли следы многих ран, о которых современники ничего не знали. Наполеон всегда скрывал свои ранения, чтобы не смущать солдат.

Между тем положение Бонапарта становилось критическим. Беннигсен помимо пехоты пустил в ход и кавалерию. Русские всадники неумолимо приближались к кладбищу, и над императором французов нависла вполне реальная угроза плена.

Но тут на выручку своему императору явился Мюрат. Этот наполеоновский маршал не зря получил славу одного из величайших кавалерийских вождей в мировой истории. Конница Мюрата на всем скаку врезалась в ряды русских войск. Начался ожесточенный сабельный бой с переменным успехом. Обе стороны несли тяжелые потери. Но в итоге блестящая атака Мюрата спасла положение французской армии. Русским пришлось отступить.

Теперь уже французы перешли в контратаку. Теперь уже они собирались на плечах отступающих взломать центр позиции Беннигсена.

Особо опасное положение сложилось на участке, который занимали солдаты генерала Александра Остермана-Толстого. Здесь французы были близки к прорыву.

СЫН БРАДОБРЕЯ

Положение спас начальник артиллерии левого крыла — 22-летний граф Александр Кутайсов. Он был сыном личного брадобрея императора Павла I. Цирюльник так полюбился самодержцу, что тот осыпал его высокими званиями и наградами. Парикмахер императора стал крайне влиятельным человеком при дворе. И не всегда своим влиянием он пользовался для благовидных целей.

Однако сын царского фаворита вырос вполне достойным человеком. Принадлежность к «золотой молодежи» и стремительная карьера (Кутайсов получил генеральский чин в 21 год) не испортили юношу. Его отвага и честность принесли ему уважение всего русского офицерского корпуса.

Когда солдаты Остермана-Толстого, истекая кровью, уже стали подаваться назад, решимость Кутайсова спасла положение. Он тотчас приказал перебросить на помощь пехоте три роты конной артиллерии (в каждой роте было по 12 орудий).

Конная артиллерия так называлась не потому, что орудия передвигались при помощи лошадей. В ту эпоху все без исключения пушки были на конной тяге, поэтому такое уточнение выглядело бы абсурдно. Слово «конная» означало, что не только пушки, но и их расчеты передвигались верхом. В этом и было отличие конной артиллерии от обычной. Там лошади использовались лишь для транспортировки пушек, а сами артиллеристы шествовали с места на место пешим порядком.

Таким образом, конная артиллерия служила своеобразной «бригадой быстрого реагирования» — мобильным отрядом, способным в кратчайшие сроки прибыть в нужную точку сражения. Вот и сейчас артиллерия Кутайсова оперативно прибыла на позиции Остермана-Толстого. Русские пушкари, соскочив с лошадей, тотчас разворачивали орудия на прямую наводку и «шпарили» картечью по неприятелю.

Когда огонь повели все 36 пушек, французы начали колебаться. А потом и вовсе устремились назад. Русский центр был спасен.

На этом битва при Прейсиш-Эйлау фактически закончилась. До сумерек еще продолжалась канонада с обеих сторон, но измученные и обескровленные войска новых атак не предпринимали.

КРОВАВАЯ ЖАТВА

Каков же был итог этой ожесточенной битвы? И русские, и французы понесли огромные потери. По оценкам историков, каждая из армий потеряла не менее 20 тысяч человек убитыми и ранеными. По сути, у Наполеона и Беннигсена выбыла из строя почти треть солдат. До похода в Россию и Бородинской битвы 1812 года современники считали сражение при Прейсиш-Эйлау самым кровавым эпизодом за всю историю Наполеоновских войн.

Один из очевидцев так описывал поле битвы при Прейсиш-Эйлау: «Никогда прежде такое множество трупов не усеивало такое малое пространство. Все было залито кровью. Выпавший и продолжавший падать снег скрывал тела от удрученного взгляда людей».

Еще плачевнее выглядел результат этой баталии: она закончилась фактически вничью. Наполеон не смог разгромить основные силы русских, а Беннигсен не сумел вытеснить французов из Восточной Пруссии.

У современников складывалось ощущение полной бессмысленности этого грандиозного «кровопускания». Рассказывали, что наполеоновский маршал Ней по окончании битвы с горечью воскликнул: «Что за бойня — и без всякой пользы!» В ночь с 27 на 28 января (с 8 на 9 февраля) генерал Беннигсен дал сигнал к отступлению. Русские вой начали отход вглубь Boсточной Пруссии. Это позволило Наполеону раструбить на в Европу о своей победе. Французы еще 10 дней демонстративно стояли под Прейсиш-Эйлау, чтобы показать все миру, что поле битвы осталось за ними. Но сам французский вождь понимал, что победой это сражение «с нерешительным результатом» отнюдь является.

Наполеону вновь нужно было искать генерального сражения с русскими. И ничья императора французов уже не устраивала. Ему требовалась самая решительная, самая безусловная победа. Ведь даже весть о «сомнительной победе под Прейсиш-Эйлау» вызвала брожение умов во Франции и оживление среди всех противников наполеоновской диктатуры, начиная от монархистов и заканчивая крайним республиканцами.

Власть Наполеона держалась лишь до тех пор, пока он был победоносен. Французский диктатор это прекрасно понимал и жаждал новой схватки с русскими.

Забегая вперед, можно сказать, что «безусловную» победу Бонапарт все-таки получит В июне 1807 года Беннигсен потерпит сокрушительное поражение в битве при Фридланде. Но это случится только через полгода.

Марат КУРАМШИН