«Доктор Живаго» — главный прозаический труд Бориса Пастернака, за который писатель получил Нобелевскую премию. Однако столь высокая награда обернулась для Пастернака трагедией.

10 лет — с 1945-го по 1955 год — Пастернак работал над созданием романа. Что же могло не понравиться советской власти в романе Пастернака?

Из песни слов не выкинешь

Сюжет романа построен на описании жизненного пути Юрия Андреевича Живаго — московского доктора и поэта. Через образ главного героя Пастернак отразил собственные мироощущения. Варлам Шаламов в письме Пастернаку говорил: «Не только доктор говорит голосом автора… Голосом автора говорят все герои — ягоды, и лес, и камень, и небо».

В то же время Живаго можно назвать типичным представителем русской интеллигенции, прошедшей через Первую мировую, революционные потрясения 1917 года и Гражданскую войну. Доктор, как и многие интеллигенты из творческой среды — к примеру, Александр Блок или Владимир Маяковский, — с трепетом отнесся к событиям 1917 года. Вот что он говорил о революции:

«Вы подумайте, какое сейчас время! И мы с вами живем в эти дни! Ведь только раз в вечность случается такая небывальщина. Подумайте: со всей России сорвало крышу, и мы со всем народом очутились под открытым небом. И некому за нами подглядывать. Свобода! Настоящая, не на словах и в требованиях, а с неба свалившаяся, сверх ожидания. Свобода по нечаянности, по недоразумению».

Ближе к октябрю Живаго, вернувшийся с фронта, выражает уверенность в том, что России суждено стать «первым за существование мира царством социализма». Позже, когда доктор читает в газетах информацию о декретах большевистской власти, он восхищенно заявляет: «Какая великолепная хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! Простой, без обиняков, приговор вековой несправедливости, привыкшей, чтобы ей кланялись, расшаркивались перед ней и приседали».

Однако спустя время взгляд Живаго на революцию меняется. Доктор отправляется с женой Антониной на Урал весной 1918 года. Уже там, общаясь со своей будущей любовницей Ларой, доктор выражает пессимистические настроения, говоря о социальных потрясениях. Он замечает ограниченность революционеров и их неспособность наладить жизнь: «Выяснилось, что для вдохновителей революции суматоха перемен и перестановок единственная родная стихия, что их хлебом не корми, а подай им что-нибудь в масштабе земного шара. Построения миров, переходные периоды это их самоцель. Ничему другому они не учились, ничего не умеют».

Спустя время Юрия Андреевича насильственно забирают в партизанский отряд красных, навсегда разлучая его с супругой. Помогая сторонникам большевиков воевать против белых, доктор видит ужасы, которые принесла с собой Гражданская война. Во время одного из боев доктор замечает, что колчаковский отряд состоит из молодых дворян. Пастернак пишет, что в силу своего происхождения Живаго сочувствовал молодым контрреволюционерам.

В целом Пастернак показывает, что революции принесли всем главным героям, кроме дворника Маркела, горе. Доктор приходит к христианской мысли: «Насильственностью ничего не возьмешь. К добру надо привлекать добром».

Также одним из поводов для травли можно назвать религиозность романа. Помимо того, что прозаическая часть текста пропитана отсылками к Библии, в «Стихотворениях Юрия Живаго», заключительной части романа, есть такие лирические произведения, как «Магдалина», «Гефсиманский сад», «Зимняя ночь», «Август». В них в той или иной степени содержится религиозный подтекст, а некоторые и вовсе полностью построены на описании сюжетов из Нового Завета.

В итоге роман в родной стране Пастернака печатать отказались. Эммануил Казакевич заявил: «Оказывается, судя по роману, Октябрьская революция — недоразумение, и лучше было ее не делать». Главный редактор литературного журнала «Новый мир» Константин Симонов также отказался печатать «Доктора Живаго»: «Нельзя давать трибуну Пастернаку!»

Но сдаваться Пастернак не стал. Роман был напечатан в 1957 году в итальянском журнале, издаваемом издателем Джанджакомо Фельтринелли. Пастернак поделился рукописями с литературным агентом Серджо Д’Анджело. Он отвез бумаги в Италию, где передал их в руки миланскому издателю. Вскоре «Доктора Живаго» стали публиковать в других европейских государствах.

В условиях холодной войны Пастернак не имел иллюзий о том, как на родине отнесутся к публикации романа в западных странах. Отдав рукопись Д’Анджело, Пастернак произнес: «Вы меня пригласили взглянуть в лицо собственной казни».

«Политический пасквиль»?

Весной 1958 года делегация Союза писателей посетила Швецию, где узнала о выдвижении Пастернака на Нобелевскую премию по литературе. Вскоре элита СССР решила повлиять на решение Нобелевского комитета, однако в октябре было объявлено о том, что Пастернак получит премию. 25 октября Московское радио заявило, что решение присудить Нобелевку «за среднего качества произведение» — «политический акт», направленный против СССР.

В «Литературной газете» появился материал «Провокационная вылазка международной реакции», в котором автора «Доктора Живаго» назвали «наживкой на ржавом крючке антисоветской пропаганды». В «Новом мире» было опубликовано письмо 1956 года, где объяснялось, что роман в журнале напечатан не будет, так как произведение пропитано «духом неприятия социалистической революции».

Спустя сутки «Правда» опубликовала статью «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Там Пастернак получил «почетное звание» «озлобленного обывателя». «Доктора Живаго» назвали «политическим пасквилем».

На собрании партийной группы Правления Союза писателей Николай Грибачев и Сергей Михалков потребовали лишить Пастернака советского гражданства. Также Михалков написал вот такие стихи к карикатуре «Нобелевское блюдо» художника Марка Абрамова:

«Антисоветскую заморскую отраву
Варил на кухне наш открытый враг.
По новому рецепту как приправу
Был поварам предложен пастернак.
Весь наш народ плюет на это блюдо:
Уже по запаху мы знаем что откуда!»

27 октября Пастернак явился на заседание Союза писателей. В тот день Пастернак был единогласно исключен из организации. Примечательно, что подавляющая часть присутствовавших на заседании не была знакома с содержанием романа. В связи с травлей Пастернака появилось знаменитое выражение «Не читал, но осуждаю».

«Я пропал, как зверь в загоне»

СМИ продолжали смешивать Пастернака с грязью в своих публикациях. Писатель старался не читать газеты, однако своему соседу по даче Всеволоду Иванову поэт говорил: «Перед тем, как приходить к вам, мне нужно принимать ванну: так меня обливают помоями».

Пастернак был вынужден отказаться от Нобелевской премии, однако советская власть не простила поэта. Травля продолжалась. 30 октября «Комсомольская правда» опубликовала полный текст доклада о Пастернаке первого секретаря ЦК ВЛКСМ Владимира Семичастного, который говорил: «Как говорится в русской пословице, и в хорошем стаде заводится паршивая овца. Такую паршивую овцу мы имеем в нашем социалистическом обществе в лице Пастернака, который выступил со своим клеветническим так называемым произведением».

Пастернак был вынужден обратиться к Никите Хрущеву с единственной просьбой — не высылать его из родной страны, так как это бы, по словам поэта, стало для него «равносильно смерти». Стоит отметить, что до высылки не дошло, писателю позволили остаться в СССР. Но больше при жизни Пастернака советские издательства не печатали.

В феврале 1959 года Пастернак поделился с журналистом Daily Mail Энтони Брауном стихотворением «Нобелевская премия», в котором описывались ощущения Пастернака после начавшейся травли:

«Я пропал, как зверь в загоне. Где-то люди, воля, свет, А за мною шум погони, Мне наружу ходу нет».

В 1960 году Пастернак начал ощущать симптомы болезни. Выяснилось, что травля ослабила здоровье поэта и ускорила развивающийся рак легких. 30 мая автор «Доктора Живаго» скончался.

История с Нобелевской премией получила продолжение уже после смерти поэта. 9 декабря 1989 года Нобелевский диплом и медаль были вручены в Стокгольме сыну писателя Евгению. В это время в СССР полным ходом шла перестройка, многие ранее запрещенные произведения разрешили издавать. Советские граждане получили возможность ознакомиться с содержанием главного труда Пастернака.

Филипп ТКАЧЕВ