Самозванец, известный под именем Лжедмитрий I, воспринимается как безусловно отрицательный персонаж. Между тем, он во многом походил на великого преобразователя Петра I.

Актер с большой буквы

Мы не будем касаться вопросов происхождения Лжедмитрия I, особенностей его внутренней и внешней политики. Поговорим лишь о повседневной жизни этого загадочного человека.

20 июня 1605 года Лжедмитрий торжественно вступил в Москву. Новый царь не без оснований опасался покушений, поэтому его окружали польские роты и казаки.

Впрочем, самозванец мог опасаться только бояр, поскольку народ, уверенный, что получил законного правителя, ликовал. Люди толпились на улицах, забирались на крыши домов и на колокольни. Повсюду раздавались крики: «Дай господи, государь, тебе здоровья».

На Красной площади самозванца встречало высшее духовенство. Оно отслужило молебен, а царь приложился к иконе.

Здесь Лжедмитрия в первый (но далеко не в последний) раз подвели его союзники — поляки. Когда православные священники запели псалмы, польские музыканты заиграли на трубах и забили в литавры. Да так громко, что все чуть не оглохли.

Надо сказать, что, находясь в Польше, самозванец пристрастился к западной музыке. Русские люди этого увлечения не понимали и не разделяли. Недаром, когда Лжедмитрия свергнут, москвичи перебьют всех польских музыкантов. А мертвому самозванцу вставят в рот дудку.

Но это будет только через год. А первая встреча царя с москвичами прошла вполне успешно. В Архангельском соборе Лжедмитрий поклонился могилам «отца» и «брата» — Ивана Грозного и Федора Иоанновича — и сказал небольшую, но прочувствованную речь.

Можно спорить, насколько способным человеком был «царь Дмитрий Иоаннович». Но один талант у него, бесспорно, присутствовал — он был великолепным актером. Без этого он не смог бы так долго и так удачно играть роль сына Ивана Грозного.

В наибольшей степени актерское дарование Лжедмитрия проявилось во время встречи с «матерью» — царицей Марией Нагой. Он встретился с ней в подмосковном селе Тайнинском. Вместе они разыграли превосходный спектакль. Народ видел, как «мать» и «сын» обнимались и обливались слезами.

Потом Марию Нагую усадили в карету и повезли в Москву. Лжедмитрий шел рядом с непокрытой головой.

Мать царевича Дмитрия признала «сына». Теперь у москвичей не оставалось сомнений: на престол взошел настоящий наследник Ивана Грозного.

Трон за 50 тысяч

Через три дня Лжедмитрий короновался, причем дважды. В Успенском соборе ему на голову возложили императорскую корону, которую еще по заказу Бориса Годунова изготовили в Вене по образцу императорской короны Габсбургов. А затем в Архангельском соборе Лжедмитрия короновали «шапкой Мономаха».

Самозванец не хотел выглядеть «бедным родственником». Он желал, чтобы его окружала пышность, достойная московского царя.

Для Лжедмитрия соорудили новый трон. «Этот трон — подобие Соломонова трона, как его описывают в Библии», — писал поляк Станислав Немоевский.

Трон действительно был роскошным: кресло из серебра с позолотой, золотой орел, возвышавшийся над балдахином, два льва, которые держали в руках подсвечники. Все это обошлось в немалую сумму — не меньше 50 тысяч золотых рублей.

Лжедмитрий построил себе дворец, возвышавшийся над кремлевскими стенами. Из окон видна была вся Москва. Стены палат самозванец велел «увесить дорогою парчою и рытым бархатом, все гвозди, крюки, цепи и дверные петли покрыть толстым слоем позолоты».

Новый царь не просто так окружал себя великолепием и пышностью. Ведь его не устраивало быть просто царем. Лжедмитрий первым в русской истории стал именовать себя императором. Именно он, а не Петр I.

Правда, соседние страны не признали за ним этот титул. Так ведь и за Петром I императорский титул признали далеко не сразу.

Наперекор традициям

Лжедмитрий I ломал устоявшиеся традиции, что его в итоге и погубило

Между Лжедмитрием I и Петром Великим вообще можно найти много общего. Прежде всего — оба они ломали традиции.

Самозванца раздражали московские порядки, при которых царь буквально шагу не мог ступить без бояр. Если монарх переходил из одного дворцовой палаты в другую, его под руки поддерживали бояре. Некоторые из них оставались в царских хоромах даже на ночь.

Лжедмитрий отменил эти обычаи. Он начал, так сказать, самостоятельно передвигаться — без помощи бояр. Запретил кропить себя святой водой всякий раз, когда покидал дворец. Лжедмитрий мог запросто заскочить в ювелирную лавку или аптеку — один, без слуг.

Самозванец не любил ездить в карете, он предпочитал скакать верхом, причем выбирал самых норовистых жеребцов. И самое страшное — Лжедмитрий не спал после обеда. Это вызывало возмущение ревнителей старины.

Но еще большее возмущение вызывала его манера общаться с боярами. «Он вел себя иногда слишком запросто с вельможами, которые воспитаны и взращены в таком унижении и страхе, что без приказания почти не осмеливались говорить в присутствии своего государя», — писал телохранитель Жак Маржарет.

Заседая с Боярской думой, Лжедмитрий позволял себе высмеивать бояр. По словам немецкого наемника Конрада Буссова, самозванец часто укорял «своих знатных вельмож в невежестве, в том, что они необразованные, несведущие люди, которые ничего не видели, ничего не знают и ничему не учились».

Более того, царь предлагал боярам ехать учиться в Европу и поговаривал об открытии в Москве Академии и университета. А это уже в чистом виде идеи Петра I, только высказанные на 100 лет раньше.

Сходство можно найти даже в том, что Лжедмитрий лично избивал воров и взяточников.

Петр I создал гвардейские полки. Но задолго до него Лжедмитрий учредил гвардию, составленную из иностранных наемников. В состав гвардии входили три сотни под командованием француза Жака Маржарета, датчанина Матвея Кнутсона и шотландца Альберта Вандтмана.

Гвардейцы отвечали за безопасность царя и одевались в красивую иностранную форму: солдаты Маржарета — в одежду из бархата и золотой парчи, алебардщики Кнутсона — в фиолетовые кафтаны, сотня Вандтмана — в зеленые камзолы.

Потешная крепость

Как и Петр Великий, Лжедмитрий искренне любил военное дело. Он наряжался польским гусаром, лично палил из пушек, заказал себе в Милане рыцарские доспехи.

Самозванец приказал построить потешную крепость — «гуляй-город». На ее дощатых стенах были нарисованы черти и геенна огненная, поэтому в народе крепость прозвали «адом».

В действительности «ад» служил для военных учений. Русские дворяне обороняли крепость, а иностранцы брали ее штурмом.

А зимой в селе Вяземы, раньше принадлежавшем Борису Годунову, самозванец построил снежную крепость. Царь поручил «свои князьям и боярам» оборонять ее. Иностранцев-гвардейцев Лжедмитрий лично повел на штурм.

Оружием служили снежки. Но иностранцы схитрили: они облепляли снегом разные твердые предметы и «насажали русским синяков под глазами».

Так — с помощью недозволенных приемов — крепость была взята. Лжедмитрий пленил воеводу снежного городка и сказал ему: «Дай бог, чтобы я так же завоевал когда-нибудь Азов в Татарии и так же взял в плен татарского хана, как сейчас тебя».

Это были не пустые слова. Самозванец всерьез готовил поход против Турции и Крыма. Поход не состоялся. Взять Азов предстояло Петру I через 90 лет. Интересно, что перед Азовским походом Петр тоже провел учения — так называемые «Кожуховские маневры».

На первый взгляд, нет ничего удивительного в том, что Лжедмитрий ломал традиции. На самом же деле, это очень даже удивительно. Ломать традиции может только человек, уверенный в себе. Как Петр I, чья власть была абсолютно легитимной.

Лжедмитрий был самозванцем. Казалось бы, ему следовало плыть по течению и во всем слушаться бояр. Но он вел себя совершенно по-другому. Самозванец был убежден, что его власть крепка и никто не сможет на нее покуситься. Он даже сравнивал себя с Александром Македонским.

Эта самоуверенность и погубила Лжедмитрия. Бояре организовали заговор, в результате которого «царь Дмитрий Иоаннович» был убит. А страну ждали тяжелейшие испытания. Впрочем, и эпоха Петра I оказалась для России нелегким испытанием.

Михаил АЛЕКСЕЕВ