Убийство, совершенное в 1895 году в Пензе, заставляет вспомнить роман «Преступление и наказание». Только на это раз Раскольников, похоже, был невиновен.

ГЕНЕРАЛЬША-ПРОЦЕНТЩИЦА

До революции Пенза хоть и имела статус губернского центра, но, по сути, оставалась скромным провинциальным городом. Известна он была, пожалуй, лишь тем, что являлась родиной русского цирка.

Сам город был не очень большим, в 1862 году в нем проживало 28 496 жителей. И все же Пенза сумела прогреметь на всю страну.

Ранним утром 28 марта 1895 года на Верхнепешей улице загорелся дом. С пожаром справились быстро. Но после этого и началось самое интересное. Когда дым выветрился, пожарные приступили к осмотру сгоревшего флигеля. В ближайшей ко входу комнате они наткнулись на труп, лежавший на полу. Рядом валялся сорванный с петель телефонный аппарат с отрубленным проводом.

Позже в погибшей опознали горничную Александру Савину. А в спальне пожарные нашли сильно обгоревший труп ее хозяйки — Паулины Болдыревой, зажиточной вдовы генерала.

Медицинское обследование тел показало, что причиной смерти стал вовсе не пожар. Генеральша и горничная были жестоко убиты еще до него. Убийца нанес им множественные колотые раны ножом. А чтобы скрыть преступление, поджег флигель.

Кроме того, удалось установить пропажу ценных вещей — главным образом драгоценностей генеральши Болдыревой. Не приходилось сомневаться, что убийца унес их с собой.

Люди, знавшие Болдыреву, сразу вспоминали старуху-процентщицу из романа Федора Достоевского «Преступление и наказание». Генеральша тоже давала деньги в долг под большие проценты и слыла скаредной и черствой женщиной.

Поскольку следов взлома не обнаружилось, напрашивалась версия, что Болдырева сама впустила кого-то из своих должников, а он-то ее и убил.

ПРИЕМНЫЙ СЫН — УБИЙЦА?

Следователи выяснили, что генеральша ругалась со всеми, даже с самым близким ей человеком — 28-летним Александром Тальмой. Его связывали с ней весьма запутанные отношения. Тальма был мужем хозяйки дома, в котором Болдырева снимала флигель. Но это еще не все. Генеральша усыновила Тальму. Почему? Тут существовали две версии. Согласно первой, Тальма был внебрачным сыном мужа Болдыревой. По другой версии, он был незаконным сыном самой Болдыревой от заезжего полковника Тальмы.

Как бы то ни было, Александр Тальма всегда называл Паулину Болдыреву матушкой. А на ее похоронах рыдал и заламывал руки.

Тогдашние сыщики считали, что убийцу всегда надо искать среди ближайших родственников жертвы. Вероятно, подобные теории родились не без оснований.

Так или иначе, главным подозреваемым стал Александр Тальма. Возможно, следователи видели в нем этакого Родиона Раскольникова. Но основывались они все-таки на другом: на показаниях жильцов дома. Те уверяли, что Болдырева и Тальма в последнее время часто ссорились.

Больше других об этой неприязни рассказывали члены семьи Карповых, снимавшие комнаты по соседству. Глава семьи — медных дел мастер Иван Карпов — проживал вместе с женой Христиной и двумя детьми — Александром и Евдокией.

Желая быть объективными, стражи порядка произвели обыск и у Тальмы, и у Карповых, которые тоже вызывали подозрения. И там и там нашли кое-что интересное.

У Карповых отыскались два футляра из-под драгоценностей Болдыревой. Как это объяснить? Карповы уверяли, что один футляр им подарила горничная Савина, а другой остался от предыдущих квартирантов — неких Киреевых.

У Тальмы нашли портмоне с монограммой «НБ», которое некогда принадлежало мужу покойной — генералу Николаю Болдыреву. Кроме того, были обнаружены штаны со следами крови, отложенные для стирки, и ключ от кладовой Болдыревой, в которой она хранила провизию и вино. Свидетели показали, что генеральша этот ключ никому в руки не давала.

Эти предметы были серьезными уликами против Тальмы. В принципе, у него имелся и вполне весомый мотив угрохать «матушку» Болдыреву — он был ее главным наследником.

Александра Тальму арестовали.

НЕОЖИДАННОЕ ПРИЗНАНИЕ

Об этом деле написали столичные газеты, и оно вызвало большой общественный резонанс. Неожиданно возникла совершенно новая версия. Причем возникла не в Пензе, а в Москве.

11 июля 1895 года в полицейский участок на Сретенке заявился трезвый и прилично одетый гражданин. Он заявил, что хочет признаться в убийстве.

Гражданина, естественно, внимательно выслушали. Он рассказал, что его зовут Иван Коробов. Работая приказчиком в Пензе, он состоял в интимной связи с Александрой Савиной. От нее Коробов узнал, что генеральша Болдырева — состоятельная особа.

Как-то раз приказчик проиграл в карты большую сумму денег. Тогда он и решил обворовать генеральшу.

Савина — по его просьбе — оставила незапертой дверь во флигель. Но вор из Коробова вышел никудышный. Он не смог найти денег, а вдобавок еще уронил керосиновую лампу, от которой загорелась штора.

От шума и дыма проснулась Болдырева. Коробов схватил висевший на стене кинжал и убил ее. В другой комнате Савина напустилась на него с бранью. Недолго думая, Коробов убил и ее.

Признание Ивана Коробова явилось полной неожиданностью. Но далее последовало нечто еще более интригующее. На ночь Коробова отвели в камеру, а наутро обнаружили бездыханное тело.

Ходили слухи, что он отравился медленно действующим ядом еще до того, как пришел в участок. Позже, на суде, обвинитель — прокурор Московской судебной палаты Громницкий — опроверг показания Коробова. Прокурор объявил его душевнобольным, который решил покончить с собой и придумал признание в убийстве, о котором прочитал в газетах.

За судом над Александром Тальмой следила вся страна. Процесс, можно сказать, расколол российское общество. Большинство, не вникая в подробности, считало молодого Тальму виновным в убийстве его приемной матери. А меньшинство, состоящее из интеллигентов, видело в Тальме жертву косности и предвзятости этого самого большинства.

Защищать обвиняемого взялся адвокат Самуил Кальманович, впоследствии прославившийся как защитник по политическим делам. Но и во время процесса Тальмы он проявлял чудеса красноречия, убеждая присяжных, что убедительных доказательств вины его подзащитного не имеется.

Сам Тальма, видимо, смирился с судьбой, поэтому давал путаные показания, а в последнем слове просил присяжных не оправдать его, а вынести такой вердикт, какой продиктует им совесть.

Присяжные признали Тальму виновным. Суд приговорил его к 15 годам каторжных работ с лишением всех прав состояния.

ПОМИЛОВАН, НО НЕ ОПРАВДАН

Интеллигенция, убежденная в невиновности осужденного, не опустила руки. Владимир Короленко в статье «Прискорбные случаи из области суда» изложил обстоятельства, проигнорированные следствием, и настаивал на возобновлении расследования. Правовед Владимир Набоков (отец знаменитого писателя) подробно описал прокурорские ошибки в статье «Возобновимо ли дело Тальмы?».

Литератор Александр Амфитеатров сумел пообщаться с Тальмой в пересыльной тюрьме, после чего написал и отослал в газету «Новое время» обстоятельную статью о его невиновности. Но главный редактор Алексей Суворин придерживался другой точки зрения и отказался печатать материал Амфитеатрова.

Известный журналист Влас Дорошевич, посетив Тальму на Сахалинской каторге, описал его как человека доброго, готового отдать последнее товарищу. Но статьи ни к какому результату не приводили.

Однако суду все-таки пришлось вернуться к делу об убийстве Болдыревой и Савиной. Летом 1899 года в Пензе задержали за кражу некую Захарову. Чуть позже выяснилось, что она пыталась продать ценную бумагу, когда-то принадлежавшую Болдыревой.

Эту ценную бумагу Захаровой передал Александр Карпов (сын того самого медных дел мастера, у которого проводился обыск). На допросе он признался в убийстве Болдыревой и ее горничной, совершенном с целью ограбления. Кроме того, Александр Карпов рассказал, что его родители, желая выгородить сына, оклеветали Тальму.

Судя по всему, на момент совершения преступления Александр был несовершеннолетним, потому что отделался он довольно легко — двумя годами каторжных работ. Его отец за укрывательство получил шесть лет каторги, а мать — год тюрьмы.

Самое удивительное и непостижимое, что это решение суда не повлияло на судьбу Тальмы. Он продолжал отбывать каторгу на Сахалине. Сенат отказал ему в освобождении, уверяя, что один приговор не исключает другого. «Такие пробелы в уголовной практике встречаются на каждом шагу и неизбежны», — признали «мудрые» сенаторы.

Говорили, что жена Тальмы упала на колени перед каретой императора с поднятым над головой прошением. Так или иначе, 28 февраля 1901 году Александр Тальма был помилован. Но реабилитации так и не последовало.

Олег ЛОГИНОВ