На пути из Синайской пустыни в Иорданию, над узкими скалистыми ущельями, возвышается гора, известная под арабским названием Джабаль-Харун — Гора Аарона. Принято считать, что на эту вершину взошел когда-то первосвященник Аарон, брат Моисея, и, как пишет историк Иосиф Флавий, «на глазах у всего воинства — так как место было обрывистым — снял с себя первосвященническую одежду. Передав ее своему сыну Элеазару, кому в соответствии с возрастом надлежало стать первосвященником, он умер на виду у всего народа».

Мавзолей Аарона по сей день находится на вершине горы Джабаль-Харун, возвышаясь на развалинах предшествовавшей ему византийской церкви. Так древняя библейская традиция, связывающая это место со смертью Аарона, была унаследована местным населением, в IV веке принявшим христианство, а позднее ислам.

Предприимчивые кочевники

Племенем или группой племен, принявшим древнюю традицию, были набатеи. В VI веке до нашей эры они перекочевали в Синайские горы, частично вытеснив, а большей частью ассимилировав эдомитов, народ, не раз упоминаемый в Ветхом Завете. Кроме эдомитов, набатеи поглотили и их соседей — моавитян.

О происхождении самих набатеев идут споры: то ли они мигрировали в район Южного Заиорданья из южных районов Сирийской пустыни, то ли их исконной территорией являлся юг Аравийского полуострова. Так или иначе, но пришельцы сумели захватить крепость эдомитов Селу (впоследствии названную по-гречески Петрой — от слова «скала»). Скрытый горами, обеспеченный родниковой водой, этот оазис был единственным на пути, представлявшим собой двухкилометровую щель в скалах, перед выходом в Иорданию. Набатеи превратили Селу в крупный торговый центр, через который к ближневосточному порту Газе шли дорогостоящие товары (специи и ароматические вещества — ладан, мирра и корица) из Южной Аравии, а также в обратном направлении — из Египта через Газу поступало зерно, а из Сирии — железо, керамика и ткани. После того, как в 312 году до нашей эры набатеям удалось отразить два военных похода, предпринятых против разбогатевшего племени Антигоном, царем Сирии, наследником Александра Македонского, этот немногочисленный народ стал хорошо известен на Ближнем Востоке.

Во II веке до нашей эры его шейхи решили избирать верховного вождя. Так возникло Набатейское царство. Вершины своего могущества оно достигло на рубеже нашей эры, когда в его границы вошли территории современных Иордании и Южной Сирии, севера Саудовской Аравии, израильской пустыни Негев, египетской пустыни Синай. Ближайшими соседями и торговыми партнерами набатеев были жители Иудеи, о чем свидетельствуют сохранившиеся письменные источники. Уникальные сведения о различных аспектах иудейско-набатейских отношений в I-II веках содержатся в личном архиве еврейской женщины по имени Бабата. Она была родом из деревни Махоза, на юго-восточном побережье Мертвого моря, на территории, принадлежавшей Набатейскому царству.

Документы, принадлежавшие иудеям, проживавшим в Набатее, свидетельствуют о тесных добрососедских отношениях между двумя народами. Так мы узнаем, что и те и другие заключали сделки, связанные с недвижимостью, набатеи обязывались быть опекунами иудейских детей и неоднократно подписывались в качестве свидетелей в сделках своих соседей. Иудеи навещали и другие набатейские города — один из сохранившихся документов был подписан в Рабат-Моаве, а другой — в храме Афродиты в Петре.

По всей видимости, однажды Бабате и ее родственникам пришлось бежать из Махозы. Произошло ли это из-за обострения отношений с набатеями или по причине римских гонений, нам неизвестно. Ее архив был найден в одной из пещер Иудейской пустыни.

Расцвет и слава

О наиболее выдающейся личности, проведшей несколько лет своей жизни в Набатейском царстве, мы узнаем из Нового Завета. В Послании к Галатам апостол Павел сообщает о себе: «Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск» (1:15-17).

Павел отправился с миссией в Аравию, то есть в Набатею, не случайно. Можно предположить, что, как и многие его соплеменники, он был хорошо знаком с людьми той страны, которых евреи называли «сынами Исмаила».

Взаимоотношения соседей имели не всегда доверительный характер. Набатеи неоднократно оказывали помощь Иудее в борьбе против власти Селевкидов. Однако агрессивная политика иудейского царя Александра Янная (103-76 до нашей эры) привела к войне. Яннай захватил важнейший город-порт Газу, овладел севером пустыни Негев и юго-восточным побережьем Мертвого моря. Впоследствии римское вмешательство в дела Ближнего Востока предотвратило вражду Набатеи с Иудеей. И та и другая превратились в вассальные царства, подчиненные Риму. Однако, в отличие от Иудеи, которая была превращена в римскую провинцию уже в 6 году, Набатея была окончательно поглощена Римом только в 106 году.

Годы правления набатейского царя Ареты IV (начало I века) принято считать расцветом общественной жизни страны. Она достигла своих максимальных масштабов и на короткое время простиралась на севере до Дамаска. Великолепное местоположение Петры — столицы Набатеи, неприступной крепости, окруженной горами, наличие воды, скапливавшейся от родников и ручьев в каменных цистернах, с большой выгодой использовалось государством. Петра являлась складом товаров, которые скапливались здесь, в недоступном месте для «хищников», соблазняемых ее богатствами. Здесь товары переправлялись в Газу, а также в другие порты Сирии и Ливана и в египетскую Александрию.

Вместе с сотнями купеческих караванов в Петру проникало искусство эллинистической эпохи. При монархе Арете III Филэллине («Любящем эллинов»), в I веке до нашей эры началась чеканка монет по типу селевкидских, вазы стали обжигать и украшать цветочным орнаментом на манер греческой керамики. Несколько позднее появились великолепные гробницы в греко-римском стиле с классическими фасадами, вырубленными в красных скалах. Все они и по сей день составляют славу древней Петры.

Под пятой Рима

Последние независимые цари Петры оборонялись от римлян в течение нескольких десятков лет, используя в качестве укреплений окружающие ее горы, но, в конце концов, вынуждены были подчиниться римской мощи. В 105 году римский император Траян захватил Петру, однако жизнь города не прекратилась. Лишь с падением Рима замерли когда-то
оживленные торговые пути. Правда, еще два-три столетия после гибели Рима здесь находилась резиденция византийского епископа, но уже ко времени крестоносцев Петра была полностью забытым и мертвым городом. Родники, за которыми никто не следил, постепенно оскудели и высохли, и пустыня поглотила оазис.

В 1812 году швейцарскому путешественнику Иоганну Буркхардту посчастливилось открыть Петру вновь. Через скалы он пробрался к расщелине, приведшей его к месту, откуда открылся вид на волшебный город. Город был розовым, желтым, красным и голубым — разноцветные скалы, сложенные песчаником, переходили в дома, украшенные колоннами и пышными портиками, и утесы, нависшие над городом, чернели четырехугольниками окон и дверей. Казалось, что его жители еще дремлют в своих жилищах и вот-вот выйдут навстречу путнику. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Город был мертв. Устланные плитами мостовые завалило щебнем, осыпавшимся с гор, фонтаны и бассейны рассохлись, капители и стены домов и храмов стояли израненные горячим ветром.

За последние десятилетия археологи расчистили основные улицы города, алтари и храмы, поставили на место упавшие колонны и реставрировали триумфальную арку. Но работы в Петре хватит не одному поколению исследователей. И все они стремятся к тому, чтобы город навсегда остался памятником маленькому народу — племени набатеев, стойко пробивавшему свой путь в истории.

Ада МИХАЙЛОВА