Одной из главных бед африканских стран является то, что они этнически не однородны. В том же Чаде, например, одном из крупнейших государств Африки, проживает около 200 этнических народностей. И политики, пытающиеся преодолеть эти противоречия, почти обречены на поражение. Франсуа Томбалбай стал одной из первых жертв в этом ряду…

В свое время Чад был одним из главных «плацдармов» охотников за рабами. В те далекие годы основой доход существовавшим здесь государствам давало скотоводство и торговля людьми.

И только в 1894 году эту территорию разделили между собой Франция и Германия, а впоследствии французы стали полновластными хозяевами Чада. Они в основном опирались на знать народности сара, живущего на юге страны. Представителем этого народа был и Франсуа Томбалбай, родившийся в 1918 году в деревне Бессада близ Кумры.

Вероятно, его родители имели много земли и скота, потому что Франсуа в отличие от множества своих земляков окончил не одну, а даже две школы — одну в Форт-Аршамбо, другую в Браззавиле.

Наличие среднего образования давало способному юноше право претендовать на высокую ступень в социальной иерархии страны. Но помимо образования, Франсуа молился не местным деревянным истуканам, измазанным кровью и птичьим пометом, а «нормальному» богу высокоразвитых французов — Иисусу Христу.

А африканцу-протестанту в тогдашнем Чаде было гарантировано обеспеченное будущее.

У школьной доски

В 1942 году Франсуа получил должность учителя начальных классов.

Вскоре выяснилось, что он еще и хороший коммерсант. С утра Франсуа учил малышей школьным премудростям, а после обеда превращался в бизнесмена. Однако довольно быстро способный юноша понял, что самый ходовой товар — это не хлопок или рогатый скот, а политические идеи, особенно, если они упакованы в яркие обертки национальной независимости и патриотизма. Осознав это, школьный учитель быстро превратился в профсоюзного активиста, борющегося с произволом работодателей и иностранных эксплуататоров.

Франсуа умел держать нос по ветру и когда в воздухе запахло по-настоящему большой политикой, вдруг оказался в ряду инициаторов создания Прогрессивной партии Чада. Правда, партию эту вскормил и вырастил Габриэль Лизетт, политик левого толка, которого поддерживали французские коммунисты — одна из самых влиятельных политических сил того периода. Лизетт был избран в Национальное собрание Франции от партии Демократический и социалистический союз сопротивления, работал в колониальной администрации Чада и имел все необходимые данные, чтобы быть лидером партии. Однако Лизетт был не местным — он родился в Панаме в семье выходцев с Антильских островов и, поступив в колониальную администрацию Французской Экваториальной Африки, приехал в Чад, где проявил себя как яркий политик со своими идеями. Образованная Лизеттом партия, где Томбалбай не был последним, но и не играл главных ролей, быстро набрала популярность и победила на выборах в территориальную ассамблею. Лизетт был вторым человеком и по всем показателям должен был стать главой Чада после того, как французы (а к этому все шло) решаться оставить эту непредсказуемую страну. В этой схватке ожиданий Томбалбай никак не участвовал — он хоть и занимал в партии одно из руководящих мест, влиять на процесс не мог. Но уроженец своей страны, он хорошо знал, что местные националисты вряд ли допустят на главный пост приезжего. Надо было только подождать, когда в стране начнется «главное».

Крадущийся в тени

Правда, все это время Франсуа не сидел сложа руки. Он активно строил карьеру, теперь уже на государственном и профсоюзном поприще. Но без лишних «шума и пыли». Тихо, незаметно, в духе «невидимых воинов» африканского розлива. В 1952 году он стал членом Большого совета Французской Экваториальной Африки, в 1952 году — основал и — возглавил Союз автономных профсоюзов Чада. Одновременно в 1952-1959 годах стал еще и управляющим Кредитного общества Экваториальной Африки и службы почты и телеграфа, затем управляющим общества радиовещания французских заморских территорий. Одним словом, нахватал целый букет должностей, среди которых даже исполнение одной-единственной требовало отдачи всего себя без остатка. Но Франсуа и этого было мало! В 1957-1959 годах он стал вице-президентом Правительственного совета Французской Экваториальной Африки — это был административный орган колониальной Франции, который управлял четырьмя странами — Чадом, Конго, Центральной Африканской республикой и Габоном.

Его административный опыт и политический вес росли не по дням, а по часам. И скоро пришло время выйти из тени на простор самостоятельных решений.

В декабре 1958 года Габриэль Лизетт возглавил Временное правительство автономии. Харизматичный лидер, он пользовался поддержкой французского правительства и генерала де Голля, задумавшего принять во Франции новую Конституцию. Лизетт оказал ему поддержку, и 28 ноября 1958 года Чад был провозглашен Автономной республикой в составе Французского Сообщества. Габриэль Лизетт возглавил Временное руководство автономии. Но в начале следующего года в стране начались проблемы: так как в Чаде мусульманский Север и христианский Юг традиционно конфликтуют друг с другом, лидеры Севера выступили против Лизетта. В парламенте начались поиски подходящей кандидатуры. Неудивительно, что им стал Франсуа Томбалбай, который занял должность премьер-министра.

Опора на «своих»

А в августе 1960 года, когда Чад получил независимость, Франсуа стал президентом. Он действовал решительно: когда Габриэль Лизетт находился в зарубежной поездке, Томбалбай сместил его со всех государственных и партийных постов. Поставил ему в вину министерский пост в правительстве Франции, объявил негражданином Чада и запретил возвращаться. Этот шаг первого Президента Чада называли «переворот телеграммой».

После этого Томбалбай начал себя вести как типичный африканский диктатор. Уже в 1962 году бывший учитель запретил все политические партии, кроме собственной — Прогрессивной партии Чада. Вся власть была сосредоточена в руках выходцев его клана. Он подавлял любую политическую оппозицию, наполнил тюрьмы тысячами политических заключенных. На большинство административных постов, в том числе и на севере, были назначены южане, многие из которых были абсолютно некомпетентны. В стране расцвела коррупция на всех уровнях. Северяне чувствовали себя дискриминированными.

В 1962 году на севере страны начались массовые волнения мусульман, недовольных политикой правительства. Выразителем их интересов стала подпольная военнополитическая организация Фронт национального освобождения Чада (ФРОЛИНА), созданная в 1966 году. В стране началась гражданская война. В 1968 году Томбалбай обратился за помощью к Франции. Иностранный легион прибыл в Чад и разбил войска восставших. Французы, однако, не могли ничего сделать в условиях партизанской войны. Франция потребовала от Томбалбая провести реформы, в частности, восстановить права мусульманских лидеров и ввести северян в правительство.

После того, как это было выполнено, в 1971 году, Франция вывела свои войска из Чада.

После этого, однако, Томбалбай стал проводить политику африканизации («аутентичности», фр. Authenticite), изменил христианские имена на африканские и ввел один из традиционных культов, йондо, в качестве государственной религии. Христианин-протестант вернулся в лоно язычества и стал преследовать и христиан, и мусульман. Он даже имя свое изменил и стал называться Н’гарта. В своей борьбе против заговорщиков президент доходил до смешного: он обвинил своих бывших соратников в том, что они пытаются свергнуть его с помощью колдовства, принося в жертву «черных овец». Неясно, что там было с овцами, но положение правительства становилось все тяжелее. А в апреле 1975 года военные совершили государственный переворот.

В ходе штурма президентского дворца Томбалбай получил ранение, от которого вскоре скончался. Солдаты на улицах кричали: «Да здравствует республика!», а местные жители распевали песню, состоящую из двух слов — «Томбалбай мертв».

Сегодня единственной заслугой Томбалбая считается обретение государственной независимости. Да и та, по правде говоря, стала следствием слабости французов.

Дмитрий КУПРИЯНОВ