Рыжеволосая Катенька Десницкая была чудо как хороша. Непослушные курчавые пряди то и дело выбивались из-под шляпки, голубые глаза смеялись, и в этот волшебный миг на щечках девушки появлялись обворожительные ямочки. Чакрабон хоть и был сыном короля, а таких никогда не видел. У него на родине, в Сиаме, женщины были черноглазые и черноволосые, все время смотрели в пол и никогда не смеялись.

Чакрабон пригласил Катеньку на польку, потом на мазурку, а потом и вовсе увел в сад. И вот уже по салону вдовы Храповицкой пошел слушок, что принц положил на девушку глаз.

Эти двое действительно увлеклись друг другом с первой встречи. Болтали без умолку, не замечая никого вокруг. Катюша рассказала, что рано осталась сиротой, что теперь заканчивает училище сестер милосердия и со дня на день отправится добровольцем на Русско-японскую войну. Чакрабон поведал, что на днях выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк корнетом, что Россия, в которой он живет уже 6 лет, ему очень нравится, только здешние зимы и холода он переносит с трудом.

Потом Катюша уехала на фронт, а Чакрабон стал засыпать ее письмами. Сначала они были теплыми, потом душевными, а вскоре и любовными. Катюша ответила взаимностью, и пылкий влюбленный тоже подал прошение об отправке его на русско-японский фронт. Слава богу, не успел. Катюша сама возвратилась в Петербург, имея три боевые награды, в том числе Георгиевский крест. Молодой гусар, не в силах больше скрывать своих чувств, сделал ей предложение и сказал, что скоро ему предстоит возвращение домой, в Бангкок.

Мечты, мечты…

Из России принц уезжал в звании полковника, с орденом Андрея Первозванного и русской невестой. Обвенчались они в Константинополе, в одной из православных церквей. Ради любимой принц, прежде исповедовавший буддизм, принял православие, Катенька была на седьмом небе от счастья. Все думала о покойных родителях — вот бы они за нее порадовались — и о загадочной жаркой стране, в которой ей предстояло жить. Вот что писала она своему брату в сентябре 1906 года: «Дорогой Ваня… Если бы ты знал, что это за прекрасная, честная, добрая личность. Конечно, многие, говоря о моем замужестве, упоминают только о богатстве и роскоши, а о счастии молчат, но я скажу, что больше любить, понимать и уважать друг друга невозможно, и никому не желаю лучшей семейной жизни. Так люблю его, как даже и не думала».

Медовый месяц молодые провели в Сингапуре. Оттуда, дабы подготовить почву для появления Катюши перед родителями, принц отправился домой один. Три недели ждала новоиспеченная супруга возвращения своего принца. Но он писал, что до сих пор не отважился поговорить с родителями о ней, что балы, пышные торжества и нудные церемонии по случаю его возвращения не оставляют ему возможности остаться с отцом и мамой наедине.

Отчасти это было правдой. Ведь принц отлично знал, насколько недоверчиво король Сиама относится к иностранцам и какие надежды он возлагает на своего сына. Сиам в то время оставался единственной страной в Азии, избежавшей колониального порабощения. Единовластно правивший отец Чакрабона обладал широким кругозором. Он прекрасно сознавал, что можно и чего не следует ждать от Запада. Понимая, что правитель должен быть хорошо образован, он посылал своих сыновей учиться в лучшие учебные заведения Европы и постоянно вел с ними переписку.

Одним словом, Чакрабон догадывался о том, что отцу этот брак не понравится, А уж маме тем паче… К слову сказать, эта женщина была первой из трех официальных жен монарха и в европейском смысле почиталась королевой. Она была умна, хорошо образованна, умела отлично манипулировать своим венценосным супругом, так что от ее слова зависело многое. Но оно, увы, было не в пользу сына. Узнав из англоязычных газет, что в Сингапуре он прячет новоиспеченную супругу, она устроила Чакрабону настоящий скандал. Король перестал разговаривать с сыном и лишил содержания. А вскоре от опального принца отвернулись все, за исключением нескольких старых друзей и старшего брата. Непослушный сын получил скромный пост начальничка военного училища, совершенно не соответствовавший ни его блестящим знаниям, ни офицерскому опыту. Приехавшая из Сингапура Екатерина Ивановна поселилась во дворце Парускаван. И они зажили тихо и мирно.

Противник многоженства

Чакрабон стал первым в королевской семье, напрочь отказавшимся от традиции многоженства. И большего Катеньке было не нужно. Она чувствовала себя любимой, с удовольствием заботилась о муже и старалась не обращать внимания на то, что все без исключения окружающие относились к ней как к наложнице принца, очередной забаве.

— Ничего, милый, скоро лед растает, — говорила она мужу. — Ты только потерпи, ведь твоим родителям тоже нелегко. Давай просто дадим им время.

Так оно и вышло. Благодаря мудрости, терпению и такту Катюши, о которых впоследствии с восхищением говорили Чакрабону и родители, и братья, лед действительно треснул. Однажды утром королева-мать прислала во дворец Парускаван несколько комплектов тайской женской одежды. Это был первый шаг к примирению…

Екатерина Ивановна к тому времени свободно говорила на тайском, английском, французском и немецком, Была скромна и немногословна, сдержанна в суждениях. А уж когда король узнал о том, что его невестка была на фронте сестрой милосердия, он сменил гнев на милость. Чакрабона повысили в должности, русской невестке прислали подарки. Но взглянуть на жену сына король так и не пожелал.

Вторая волна отчуждения началась, когда Катенька родила первенца, Бабка-королева самозабвенно занималась внуком, не желая принимать во внимание его родителей. Король же оказался твердым орешком.

— Как представлю, что мой внук похож на европейца… Нет, не хочу его видеть… Не могу…

Маленькому Чуле исполнилось 2 года, когда король впервые пожелал познакомиться с ним. «Я сразу полюбил внука, — признавался он после, — В конце концов, он моя плоть и кровь. И потом, он совсем не похож на европейца».

Годом позже Катенька вместе с мужем побывала в Петербурге. И пока тот занимался делами и вел переговоры с Николаем II, она повидала родных. Когда поездка подошла к концу, Екатерина Ивановна поняла, что ни Сиам, ни роскошный дворец Парускаван не заменят ей родины. Пожалуй, на этом и закончилась счастливая пора в ее жизни…

Вскоре в России грянула Февральская революция. Екатерину Ивановну терзали мысли о судьбе ее близких. Но никакой достоверной информации после Октября в Бангкок не поступало. Ее сын Чула, ставший впоследствии литератором и историком, писал в своих воспоминаниях: «Здоровье матери ухудшалось, она находилась почти что в сломленном состоянии. В обычных обстоятельствах родители предприняли бы очередное путешествие в Европу, но шла война. Поэтому отец предложил маме отправиться в Японию и Канаду, и она выехала в начале 1918 года». Почему мать находилась «в сломленном состоянии», принц умолчал. Но причина была более чем веская. Самому ли Чакрабону приглянулась принцесса Чавалит или придворные решили, воспользовавшись моментом, заменить чужестранку — неизвестно. Как бы то ни было, но у Екатерины Ивановны появилась соперница — 15-летняя принцесса, веселая и грациозная, похожая на статуэтку.

Екатерина Ивановна безмерно страдала и просила мужа только об одном: поскорее решить, кто из двух женщин ему нужен. Он убеждал ее в том, что ему просто необходима молодая жена, но и без нее, Катеньки, он не может. Объяснял, что у его отца было три жены, а у деда — пять. Но Катя ничего не хотела слушать.

— Прости, дорогой, но я не смогу жить в гареме. Я бросила ради тебя родину, я терпела унижения и одиночество и ни разу не пожаловалась тебе. Но этого вынести я не смогу. Тебе придется выбирать…

Супруг уклонялся от ответа целый год, Екатерина Ивановна увядала на глазах. В конце концов, чтобы не сойти с ума, она сама решила поставить точку в этой истории. Однажды ночью она исчезла из Бангкока, не попрощавшись даже со своим сыном. А через месяц Чакрабон прислал ей на подпись бумаги о разводе.

В послереволюционную Россию Десницкая не поехала, поселилась в Шанхае. А в 1920 году получила телеграмму, в которой говорилось, что ее бывший супруг умер от воспаления легких.

Наталья КУВШИНОВА