Редактор знаменитого издательства Charles Scribner’s Sons Максвелл Перкинс занимался книгами и был чужд и политике, и бизнесу. Но именно он открыл людям нескольких великих писателей, изменивших мир радикальней, чем десятки знаменитых политиков и могущественных финансистов…

Великая литература подобна окружающему нас воздуху — кажется, что она была всегда. Но в том-то и дело, что книги, как и люди, появляются случайно. Из непреднамеренных совпадений, стычек, невероятных комбинаций генов и случайно сцепившихся частичек крови. И книга, в отличие от человека, имеет куда больше шансов остаться в безвестности и немоте.

Поэтому в литературе фигура редактора важна почти так же, как самого автора. Хороший редактор гарантирует половину успеха книги.

Но дело в том, что Максвелл Перкинс из нью-йоркского издательства «Сыновей Чарльза Скрибнера» был гениальным редактором. Крайне внимательным, умным, доброжелательным, заботливым и много каким. Его так и называли — «редактор гениев».

Незадачливый репортер

В точности неизвестно, было ли у Перкинса желание стать писателем — во всяком случае, его биографы ничего об этом не говорят. Скорее всего, были, но Перкинс, родившийся в 1884 году в состоятельной нью-йоркской семье (один из его предков был в числе тех, кто подписал Декларацию независимости) со свойственной ему трезвостью оценил свои шансы и навсегда выбросил эту мечту из головы. Он быстро понял — Бог не дал ему таланта писателя.

Поэтому Перкинс, окончив школу Святого Павла в Конкорде, поступил в Гарвард-колледж, где учился на экономиста. Там он посещал лекции профессора литературы Чарльза Коупленда и, вероятно, уже тогда ощутил смутное влечение к редакторской деятельности. Однако Перкинс в течение ряда лет искал себя в самых разных сферах. Его выбор был продолжением одного из афоризмов его деда: «Я горжусь своими успехами не в том, что мне нравится, а в том, что мне не нравится».

Наверное, поэтому он получил экономическое образование, но не стал экономистом, а устроился в газету The New York Times репортером. В течение ряда лет писал репортажи на самые разнообразные темы, но особых успехов так и не добился. Желая стабильности и какой-то определенности, Перкинс переквалифицировался в рекламного менеджера издательства «Сыновей Чарльза Скрибнера». В 1910 году он женился на Луизе Сандерс, танцовщице и актрисе, которая ради него забросила свои увлечения и почти друг за другом родила Перкинсу троих детей — к великому сожалению Максвелла, девочек, хотя Перкинс всякий раз не терял надежды на рождение сына.

Но этого так и не случилось: в общей сложности в семье было пятеро детей. И все девочки. Перкинс их обожал, но самое большое удовлетворение он получал от работы — в 1914 году президент компании Чарльз Скрибнер, пораженный ответственностью Перкинса, предложил ему попробовать себя в роли книжного редактора.

Перкинс согласился. И почти сразу понял, что это — его настоящее призванием. И даже больше — подлинная и, пожалуй, единственная страсть.

Под крылом у ангела

Издательство «Скрибнер» было основано еще в 1846 году. К моменту, как там появился Перкинс, издательство публиковало проверенных временем, солидных, но предсказуемых писателей — Джона Голсуорси, Генри Джеймса, Эдита Уортона. Они пользовались успехом у консервативной публики. Но мир менялся, наступала «эра джаза», моды и скандалов, и молодые читатели не хотели ничего знать о мире пронафталиненных аристократов и роковых красавицах из обветшалых поместий.

Перкинс понимал это как нельзя лучше. Однажды ему в руки попалась рукопись молодого офицера по имени Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Роман был нервный, импульсивный, дерзкий. Но неровный, с большими сюжетными провалами. Молодой автор уже предлагал свою рукопись «Скрибнер», но ее отвергли. Автор его переработал, но все равно редакторы, которые его читали, сочли роман безнадежным. Все, но не Перкинс. Он увидел в молодом авторе (на тот момент писателю было чуть за двадцать) большие задатки и уникальную способность отображать новое время.

Перкинс занялся Фицджеральдом вплотную — объяснял ему свои требования, подсказывал сюжетные ходы, учил стилистике и прочим литературным премудростям, которые знал сам. И в результате в 1920 году роман «По эту сторону рая» был опубликован. Это был самый молодой автор, когда-либо изданный «Скрибнером», да и вообще один из самых ранних дебютов в истории мировой литературы — Фицджеральду было 24 года.

После этого Перкинс стал для Фицджеральда кем-то вроде наставника и няньки. Он давал ему жизненные советы, занимал деньги, причем часто свои, правил тексты, подсказывал сюжеты, вникал во все жизненные проблемы писателя. Благодаря Перкинсу увидели свет «Прекрасные и проклятые», «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». К сожалению, с 1925 года у жены Фицджеральда прогрессировала шизофрения, да и он сам злоупотреблял алкоголем, так что с каждым годом работал все меньше и тексты писал все хуже. Зато, благодаря Фрэнсису Скотту, на горизонте Перкинса появился еще один талант мирового уровня. Это был молодой боксер, участник войны, упрямый, как бык. Звали его Эрнест Хемингуэй.

Папа и сыновья

Первый роман Хемингуэя «Скрибнер» купил после того, как Перкинс прочел 40-страничный отрывок из «И восходит солнце» и пришел в восторг. Он убедил главу издательства выплатить молодому писателю аванс. И 72-летний хозяин Чарльз Скрибнер, доверявший Перкинсу, пошел на это. Однако когда они получили рукопись полностью, то были обескуражены — роман сочился нецензурщиной, как ромовая баба ромом. Это было невозможно публиковать без потери репутации. А Скрибнер не мог поставить на кон репутацию своего детища, которую издательство зарабатывало годами. Обсуждение романа зашло в тупик, и Перкинс, оказавшийся тем еще упрямцем, даже пригрозил своей отставкой. В результате мнение Перкинса возобладало и рукопись приняли с условием, что Хемингуэй переработает откровенные сцены и уберет скандальные высказывания.

«И восходит солнце» публике понравился. После него Хемингуэй регулярно публиковался в «Скрибнере», и всем его книгам придавал литературный блеск редакторский карандаш Перкинса.

Но самым главным своим достижением, вершиной редакторского успеха Перкинс считал работу с великим американским писателем Томасом Вулфом. Сам Перкинс говорил, что Фицджеральд и Хемингуэй, безусловно, великие, но Вулф — просто гений!

Когда в 1929 году Перкинс получил гигантскую рукопись романа Вулфа, который впоследствии получил название «Оглянись на дом свой, ангел», он был ошеломлен и его мощью, и его многословностью. Перкинс понимал, с кем имеет дело, но убедить Вулфа убрать лишнее было невозможно. Работа Перкинса с рукописями Вулфа стала классикой редакторского дела. Критик Джон Чемберлен так описал это священнодействие: «Поговаривают, что мистер Перкинс и Томас Вулф три дня почти врукопашную сражались, прикладывая все усилия, за фразу, которую нужно было обрезать. И что грузовики у всех на глазах привозят рукописи Вулфа прямо к дверям Scribners».

В первой своей книге по требованию Перкинса Вулф убрал около 90 тысяч знаков — фактически половину новой книги. И пусть даже первый роман Вулфа уместился на 800 страницах, но в нем было то, чего яростно добивался Перкинс — свой стиль, алмазная структура и дыхание живого гения.

Следующая книга «О времени и о реке» тоже стоила Перкинсу нескольких лет жизни и предынфарктного состояния. Но она вышла из печати в 1935 году и позволила Вулфу стать вровень с гениями американской литературы.

Но вскоре несносный характер Вулфа дал о себе знать. Он обвинил Перкинса во всех смертных грехах, они поругались и не разговаривали до трагической смерти писателя, случившейся в 1938 году. Только незадолго до смерти Вулф написал Перкинсу покаянное письмо, в котором поблагодарил за все, что он для него сделал.

Наверное, это письмо было для Перкинса даром небес — ведь Вулфа он любил как родного сына и готов был за него в огонь и воду.

Редактор, изменивший лицо мировой литературы, пережил гениального писателя на 9 лет — Максвелл Перкинс скончался в 1947 году. Он не совершил ничего из того, что могло перевернуть мир. Он делал только то, что считал самым важным. Хотя недаром он как-то написал Вулфу: «В мире не может быть ничего важнее книги».

Дмитрий КУПРИЯНОВ