Передачу «Очевидное — невероятное» можно отнести к числу долгожительниц не только на советском, но и на российском телеэкране. А ее ведущий Сергей Петрович Капица оставался на своем месте в течение всех 39 лет, пока программа шла на ТВ.

С высоты сегодняшнего дня можно как угодно относиться к СССР. Но нельзя отрицать того факта, что в Советском Союзе достаточно щедро финансировали научные исследования. А где находят средства для финансирования науки, там появляются деньги и на ее популяризацию.

На ТВ-без конкурса!

В начале 1970-х годов популяризация науки в СССР вышла на новый уровень. Если раньше писали много научно-популярных книг и статей, то к последней четверти XX столетия вошли в моду документальные фильмы, рассказывающие о достижениях науки — отечественной и зарубежной.

В 1973 году на телевидении придумали программу нового формата: нечто вроде дайджеста научно-популярных картин. Эдакая «Кинопанорама» (это была передача про художественные фильмы) или «Документальный экран» (в ней рассказывалось о новинках документального кино), но про научно-популярные картины.

Название придумала редактор Ирина Железова. Его она взяла из научно-популярного фильма, снятого в Москве. Картина рассказывала об эффекте Кирлиана, который представляет собой коронный барьерный разряд в воздухе.

Конкурса на место ведущего не было: сразу стало ясно, что им должен стать Сергей Петрович Капица. Во-первых, он незадолго до этого выпустил научно-популярную книгу «Жизнь науки» с рассказами о выдающихся ученых и их открытиях. Во-вторых, имел опыт преподавания и ведения передач на учебном телевидении. В-третьих, этот — тогда сорокапятилетний — человек был сыном великого физика Петра Леонидовича Капицы, лауреата Нобелевской премии в 1978 году. Сергей Петрович с детства вращался в среде научной элиты: имел множество знакомых среди ученых.

Первые несколько месяцев в 1973 году, когда программа «Очевидное — невероятное» только начала выходить, Сергей Петрович фактически копировал Алексея Каплера с его «Кинопанорамой» и Роберта Рождественского с его «Документальным экраном»: он анонсировал новинки — только не художественного и документального, а научно-популярного кино.

Все изменилось после того, как редактором в программу пришел Лев Николаев. Автор документальных фильмов, по специальности тоже физик, он сразу нашел общий язык с Сергеем Капицей. Вот как позже об этом рассказывал сам Николаев: «Мы довольно быстро нашли общий язык, во-первых, оба физики, во-вторых, у нас был близкий взгляд на задачи популяризации науки, в общем, очень скоро стало неинтересно делать обозрение научно-популярных фильмов, и мы стали делать обозрение научных идей.

Мы как бы переместили точку зрения, то есть в основу передачи ставили не коллекцию фильмов, а какую-то научную идею, рассказывали о людях, которые этим занимаются, приглашали ученых, включали кино уже как дополнительный материал, ассоциативный или иллюстративный».

Программа не для профанов

Авторы не делали передачи для полных профанов. Нет: здесь кварки называли кварками, а гомеостаз — гомеостазом. Передача была призвана стимулировать интерес к настоящей науке, заставляла садиться за книги. Несмотря на кажущуюся, на первый взгляд, излишней «умность», программа стала сверхпопулярной. Она нравилась даже академикам — тем, что прививала интерес к науке. За то же «Очевидное — невероятное» любили и представители ненаучных кругов: наука в те времена пребывала в почете. Лев Николаев говорил: «Зрителям импонировало, что к ним относятся уважительно, с ними говорят как со взрослыми людьми».

Сергей Капица вскоре осознал, что его научной карьере пришел конец: «Очевидное — невероятное» отнимала все время. Два раза в месяц в течение часа Капица и его собеседники делились со зрителями новостями науки. И не просто сообщали информацию, а дискутировали, анализировали, снабжали повествование примерами.

Основной формат передачи с высоты сегодняшнего дня выглядит скучновато: Капица и его собеседник, сидя за столом, обсуждают научные проблемы. Такой программа почему-то запомнилась большинству. На самом деле уже в 1970-е годы на советском телевидении понимали: исключительно «говорящие головы» — и больше ничего — навевают тоску.

И на творческом объединении «Экран» стали снимать научно-популярные и документальные фильмы для «Очевидного — невероятного». Их темы были самыми разными: от астрономии до психологии, от картины по случаю вручения Нобелевской премии советским ученым до экономических проблем. То есть в программе показывали беседу Капицы с каким-либо ученым (а это были серьезные люди — признанные в мире научные авторитеты, в том числе нобелевские лауреаты), а затем — научно-популярный фильм.

Всенародная слава

Рейтингов телепередач тогда никто не составлял, но о популярности «Очевидного — невероятного» свидетельствует то, что в 1976 году после программы о загадке Бермудского треугольника Владимир Высоцкий написал свою знаменитую песню «Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное — невероятное» с Канатчиковой дачи». В песне шла речь о показанном в программе уфологе Владимире Ажаже:

Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.

Сергей Петрович, несмотря на то что его программу в песне бард представил в ироническом свете, критику в такой форме, как любой умный человек, принял весело и благосклонно.

А потом уже не передачу, а самого Капицу лихо пародировал Геннадий Хазанов. До сих пор многие помнят хохолок на голове сатирика а-ля Капица. Вот как сам Капица рассказал о своей реакции на пародию: «Однажды, незадолго до Нового года, меня вызвал Мамедов (первый заместитель председателя Гостелерадио. — Ред.),.. Нажимает на кнопку — на экране возникает Хазанов, который довольно ловко меня пародирует. Энвер Назимович на меня очень внимательно смотрит, как я на это реагирую. А я реагирую естественным образом: смеюсь, мне это определенно нравится. Еще до этого появилась даже песня Высоцкого, посвященная нашей передаче, и мне это было очень лестно, замечательный артист, голос эпохи так прореагировал на то, что я делаю».

Сергея Капицу без всякой иронии можно назвать жрецом науки. Уже в ранние перестроечные годы новое руководство ТВ предложило ему остаться ведущим, но при этом сменить тематику программ: критиковать научное прошлое страны и говорить о разных чудесах и экстрасенсах. Сергей Петрович с отвращением рассказал об этом предложении: «Первый канал требовал, чтобы я, во-первых, громил советскую науку и, во-вторых, не возражал против всякой лженауки. Я отказался категорически. И тогда меня выгнали оттуда…»

Но советский ведущий с этим его неизменным хохолком и горящим восторженным взглядом жреца науки так и остался в нашей памяти как символ науки и фанатичной увлеченности ее популяризацией.

Он жил в атеистическую эпоху, но не боялся высказываться о себе парадоксально: «Я русский православный атеист. Это, кстати, весьма распространенная формула отношения к вере, к духовной культуре. По существу ведь и наука выросла из религии… Я не исключаю, что настанет время, когда рядом будут стоять десять томов теоретической физики Ландау и шесть классических томов каббалы».

Мария КОНЮКОВА