В Древней Руси время от времени вспыхивали народные восстания. Во главе некоторых из них стояли служители языческого культа — волхвы.

«Невеглые» киевляне

В дохристианские времена славянские языческие жрецы — волхвы — играли важную роль. Они являлись как бы связующим звеном между людьми и божествами, духами.

Волхвы проводили ритуалы, совершали жертвоприношения, занимались целительством. Кроме того, считалось, что они умеют предсказывать будущее.

В обществе волхвы занимали довольно высокое положение. Даже князья нередко обращались к ним за советом. Именно так поступил Вещий Олег, когда захотел узнать свою судьбу. И ведь волхв оказался прав

— Олег действительно принял смерть от своего коня.

Но в 988 году киевский князь Владимир Святославич крестил Русь. Естественно, с наступлением христианской эпохи волхвы утратили прежние позиции. А это никому не может понравиться.

Волхвы пытались вернуть утраченное, хотели играть прежнюю роль. Это толкало их, говоря современным языком, в оппозицию. А иногда и ставило во главе народного движения. Мы знаем несколько смут XI века, вызванных волхвами.

Около 1064 года в Киеве объявился волхв и начал пророчить, что через пять лет Днепр потечет в обратном направлении, а земли станут меняться местами: Греческая займет место Русской, а Русская — Греческой.

Летописец уверяет, что крещеные киевляне смеялись над волхвом. А вот «невеглые», то есть невежественные, его слушали. Но слушать пришлось недолго — как-то ночью волхв неожиданно исчез. Скорее всего, его убили.

В середине XI века христианство уже прочно укрепилось в Киеве, поэтому проповеди волхва не нашли широкой поддержки. Но в других землях язычество еще пользовалось популярностью, и там волхвы находили благодарных слушателей и горячих сторонников.

Именно такой была Суздальская земля, которую населяли славяне и финно-угорские племена.

Жито из заплечья

В 1024 году в Суздальской земле из-за неурожая, вызванного засухой, начался голод. Голод привел к тому, что «восстали волхвы» и «избивали старую чадь». «Был мятеж велик», — говорит Повесть временных лет.

Не очень понятно, что такое «старая чадь». Большинство историков считает, что это зажиточная верхушка, которая прятала съестные припасы. Поэтому, собственно, ее и «избивали» (убивали).

Правда, есть и другая точка зрения. «Старая чадь» — это племенные вожди-старейшины. По языческим представлениям, старейшины умели заклинать стихии. А если случилась засуха — значит, вожди плохо заклинали. И их надо принести в жертву языческим богам. Соответственно, избиение «старой чади» — это не какая-то классовая борьба, а акт жертвоприношения.

Так или иначе, но «был мятеж велик». Настолько велик, что вмешаться пришлось киевскому великому князю Ярославу Мудрому. Он и вмешался — одних волхвов изгнал, а других казнил. А народ отправился по Волге к булгарам, привез от них «жито» и «тако ожиша».

В 1071 году в тех краях опять случился неурожай и, как следствие, начался голод. В голодный край явились два волхва из Ярославля и учинили мятеж.

На этот раз волхвы натравили народ на «лучших жен», которые держали в своих руках «обилье» — хлеб, мед, рыбу. «И стали приводить к ним (волхвам) сестер своих, матерей и жен своих. Волхвы же, в навожденьи, взрезая тем заплечья, вынимали оттуда либо жито, либо рыбу и таким образом убивали многих женщин, и имущество их захватили себе», — говорит летописец.

Казалось бы, бред. Какие еще заплечья? На самом деле вовсе не бред.

Еще в XIX веке у мордвы существовал обряд. Особые сборщики ходили по дворам и собирали продукты для общественных жертвоприношений. И брали эти продукты как раз у женщин, при этом покалывая их священным ножом в плечо.

В Суздальской земле жило много финно-угров. Видимо, волхвы, убивая «лучших жен», совершали обряд, похожий на мордовский.

Хитрый ход Яна Вышатича

Восстание, начавшееся в Ростовской земле, перекинулось и на другие территории. 300 смердов — крестьян — дошли до Белозерского края. Там они встретились с Яном Вышатичем, дружинником князя Святослава Ярославича, сына Ярослава Мудрого.

Ян пришел в Белозерье, чтобы собрать дань для князя. С ним была небольшая дружина — 12 «отроков» и священник — «попин». Вышатич услышал о восстании, которое возглавляли волхвы. Понятно, что княжеского дружинника мятеж не порадовал, тем более что он мешал собирать дань.

«Выдайте волхвов этих сюда, потому что смерды они мои и моего князя», — заявил Ян Вышатич. Но белозерцы его не послушались. Тогда Ян вступил в бой со смердами. Во время боя погиб священник. Захватить баламутящих народ волхвов не получилось.

Судя по всему, Ян Вышатич был человеком хитрым. Он сказал белозерцам: пока ему не приведут волхвов, он не уйдет из Белозерья.

А тут надо понимать, что дружина сборщика дани кормилась за счет местного населения. И белозерцам, конечно, хотелось, чтобы Ян ушел из их краев как можно скорее. Поэтому они, поразмыслив на досуге, схватили волхвов и выдали их Вышатичу.

Дружинник затеял с пленниками богословский спор. Волхвы утверждали, что человека сотворил дьявол, что позволяет некоторым историкам зачислять их в манихеи, хотя не очень ясно, откуда в Белозерье могла взяться манихейская ересь.

В спорах обычно побеждает сила. Так вышло и на этот раз. Ян Вышатич выдал волхвов на расправу родственникам тех «лучших жен», которых они погубили. Родственники, естественно, волхвов растерзали в порядке, так сказать, кровной мести.

«Скажи мне, кудесник»

Тем же 1071 годом летописец датирует и восстание в Новгороде. В этом городе язычество особенно яростно сопротивлялось христианству. Недаром воеводы Добрыня и Путята крестили новгородцев огнем и мечом.

Память о язычестве сохранялась в Новгороде и в XI веке. К тому же новгородцы с большим трудом терпели власть киевских князей. В общем, Новгород всегда был готов восстать.

Этим и воспользовался некий волхв, который объявился в городе и развернул агитацию. Он хулил христианскую веру, уверял, что знает все события наперед, и выражал готовность творить чудеса — перейти Волхов на глазах у всех.

Новгородский епископ, надев облачение, обратился к горожанам: «Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же истинно верует, пусть тот к кресту идет».

Епископ явно рассчитывал, что все пойдут к кресту. Не тут-то было. «И люди разделились надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли и стали за волхвом. И начался мятеж великий в людях», — сообщает летописец.

Поражает, что на сторону волхва встали буквально все новгородцы, кроме пришлых дружинников во главе с князем Глебом Святославичем.

Трудно сказать, насколько велик был мятеж, но подавить его оказалось легко. Глеб спрятал под плащом топор и подошел к волхву.

— Знаешь ли ты, что завтра случится и что сегодня до вечера? — спросил князь.

Волхв ответил утвердительно.

— А знаешь ли ты, что будет с тобою сегодня? -поинтересовался Глеб.

-Чудеса великие сотворю, — самонадеянно ответил его собеседник.

Князь Глеб вынул топор и зарубил волхва.

После этого вопрос о сотворении великих чудес отпал сам собой. Новгородцы убедились, что волхв не умел предсказывать будущее. А значит, был обманщиком. Народ безропотно разошелся.

Впрочем, через некоторое время новгородцы изгнали князя Глеба. Видимо, не простили ему убийство волхва.

Восстания 1071 года были не последними. Через 20 лет «волхв явися в Ростове, но вскоре погибе».

Христианство укрепляло позиции. Волхвы и их проповеди отходили в прошлое.

В новгородских и псковских летописях ХIII-XIV веков встречаются последние упоминания о волхвах как о языческих жрецах. Позднее волхвами на Руси стали называть любых знахарей, колдунов и чернокнижников. Но эти люди уже не были способны на то, чтобы учинить какой-нибудь «великий мятеж».

Михаил АЛЕКСЕЕВ