Константин Мамонтов был одним из самых талантливых генералов, сражавшихся в Гражданской войне на стороне белых. Это признавал даже его извечный противник Семен Буденный. Но в самый неподходящий момент Мамонтов умер при странных обстоятельствах.

КАЗАК С ПЛОХИМ ХАРАКТЕРОМ

Среди предков Константина Мамонтова, принадлежавшего к уважаемому казацкому роду, хватало и лихих атаманов, и бунтовщиков, и героев, послуживших во славу Отечества. Родился Константин Константинович в 1869 году. Положение родителей в обществе обеспечило ему прекрасные стартовые возможности для блестящей военной карьеры.

Действительно, Мамонтов окончил Николаевское кавалерийское училище, служил в столице в Конно-гренадерском полку. Но характер у него был, мягко говоря, неуживчивый. В 1894 году он неожиданно попросил об отставке и уехал на Дон. Однако мирная жизнь показалась Мамонтову невообразимо скучной, и по особому ходатайству Всеказачьего круга войска Донского его восстановили в армии с переводом в 6-й Донской казачий полк.

Между прочим, Мамонтовым он стал только в годы Гражданской войны с подачи Льва Троцкого, упорно не желавшего в своих агитках правильно писать фамилию белого генерала. На самом деле родовая фамилия Константина Константиновича — Мамантов (с ударением на втором слоге).

В 1904 году он добровольцем отправился на Русско-японскую войну. Его не раз отмечало начальство. Правда, считалось, что Мамонтов склонен к авантюрам и часто напрасно рискует личным составом. Но домой он вернулся в чине войскового старшины и с целой россыпью наград.

На фронтах Первой мировой войны Мамонтов проявил себя отличным кавалерийским командиром. Сначала командовал пешком, а затем (после присвоения звания генерал-майора) бригадой в составе Донской казачьей дивизии. Мамонтовские войска отличались стойкостью, дисциплиной и совершенно не поддавались на большевистскую пропаганду.

После развала фронта осенью 1917 года генерал вывел свою бригаду на Дон — Временное правительство он презирал и, судя по всему, уже готовился к вооруженной борьбе.

Мамонтов держал штаб в станице Нижне-Чирской, почетным жителем которой являлся. Однако поначалу в политику он не вмешивался, хотя большевистский переворот воспринял резко негативно. Но на предложения противников Советской власти о сотрудничестве Мамонтов тоже ничего не отвечал. Между тем революционные идеи добрались и до донских берегов.

МАМОНТОВСКИЙ РЕЙД

В январе 1918 года Мамонтов сформировал собственный казачий отряд и пробился в Новочеркасск, где группировались антибольшевистские силы. Оттуда он вместе с другими белыми частями отправился в Степной поход — рейд по Сальским степям в обход занятых красными опорных пунктов.

Мамонтов проявил себя мастером кавалерийского маневра, он не раз побеждал конницу Буденного, при этом умел уклониться от боя с превосходящим противником. Но с коллегами по белому движению отношения не складывались. Хотя под знамена Мамонтова тысячами стекались казаки, его недолюбливали.

Константина Константиновича считали бесстрастным и беспринципным человеком, для которого война сама по себе интереснее идеалов движения. Сам он тоже не жаловал других генералов. Андрея Шкуро, например, презирал за антисемитизм и бандитские замашки. Антона Деникина считал слишком нерешительным и лишенным фантазии.

Услышать от Мамонтова хорошее о ком-то из генералов было трудно. При этом в выражениях он не стеснялся и тайны из своих взглядов не делал.

Однако авторитет Константина Константиновича среди казачества был так высок, что его назначили командующим Донской армией. А с июля 1919 года в подчинении Мамонтова находился 4-й Донской конный корпус, который вскоре был дополнен другими частями и превратился в конную группу.

В августе-сентябре 1919 года конница Мамонтова провела блестящий рейд по тылам Красной армии. Ее усилиями был фактически парализован весь Южный фронт большевиков. Начни в этот момент Деникин масштабное наступление — и белые могли бы взять Москву. Но в штабах приняли иное решение.

Рейд Мамонтова, будучи удачной в тактическом плане операцией, в итоге только рассорил лидеров белого движения. Константин Константинович упрекал командование в инертности. Деникин парировал: вместо грабежей и разгрома складов конной группе следовало атаковать с тыла 8-ю и 9-ю армии красных. Тогда успешный набег можно было превратить в стратегическую победу, а так — получилась эффектная, но бесполезная демонстрация.

РАСКОЛ У БЕЛЫХ

Вскоре обозначилось и неприятное для белых последствие рейда Мамонтова: казаки с награбленным добром разбрелись по своим станицам. От ударной конной группы осталось в лучшем случае 3500 сабель, причем не самых лучших (лучшие ходили в рейд и теперь сидели по домам).

А осенью 1919 года фронт белых рухнул. Мамонтов прошерстил тылы противника, но основные силы красных остались нетронутыми. Они-то и нанесли удар.

Командующий Добровольческой армией Владимир Май-Маевский надеялся, что прорыв закроет конная группа Мамонтова, но Констанитн Константинович либо не захотел, либо не смог этого сделать. Отношения между этими генералами были очень плохими: Май-Маевский считал Мамонтова бандитом и авантюристом, а тот, в свою очередь, называл Май-Маевского слюнтяем. Из-за неудач на фронте командование Добровольческой армией передали генералу Петру Врангелю. Тот Мамонтова не ценил и поставил во главе конной группы младшего по службе генерала Сергея Улагая.

Этого Мамонтов не стерпел: оставил свои части и бросился на станцию Лиман, где собралось политическое руководство Всевеликого войска Донского.

В лагере белых произошел раскол: Деникин и Врангель стояли на своем, обвиняя Мамонтова в «преступном бездействии». Донской атаман Африкан Богаевский и командующий Донской армией Владимир Сидорин поддерживали Константина Константиновича. Пока шел обмен телеграммами, фронт откатился на сотни километров.

Вместо того чтобы сплотиться против общего врага, вожди белого движения устроили свару. В сложившейся обстановке взять дело в свои руки решили казаки.

В начале 1920 года в Екатеринодаре собрался Верховный круг Донского, Кубанского и Терского казачества. Деникина и Врангеля туда не пригласили, а Константина Константиновича встретили овациями. В кулуарах речь шла об устранении первых двоих и передаче верховного командования и вообще всей полноты власти Мамонтову.

Это могло поднять дух бойцов и помочь мобилизовать казачество на борьбу. Деникин уже колебался, не стоит ли согласиться на отставку, но Мамонтов неожиданно слег с тифом.

РОКОВОЙ УКОЛ

Болел Константин Константинович очень тяжело. В то время шансы на выживание больного тифом зависели от случая, иной раз никакие усилия врачей не могли спасти пациента. Эта зараза без разбора косила и белых, и красных целыми дивизиями. Но Мамонтов выкарабкался: в двадцатых числах января наступил кризис, который больной благополучно пережил.

Консилиум врачей определил, что через два-три дня генерал может отправиться для восстановления в батумское поместье своей жены. Она как раз прибыла в госпиталь, чтобы забрать мужа. Однако в ночь с 31 января на 1 февраля 1920 года наступило резкое ухудшение.

Мамонтов впал в беспамятство, пульс едва прощупывался, температура критически упала. Перед рассветом генерал ненадолго пришел в себя, но никого из присутствующих не узнавал и бредил. Через некоторое время он как будто успокоился и заснул. Во сне генерал Мамонтов скончался.

Сразу поползли слухи, что он отравлен. Поначалу грешили на красных шпионов. Действительно, большевики Мамонтова ненавидели и, будь у них возможность, не остановились бы ни перед чем. Но могли ли разведслужбы Красной армии в 1920 году проворачивать такие диверсии? Очень сомнительно.

Вместе с тем жена Мамонтова уверяет, что незадолго до рокового ухудшения ему сделал укол незнакомый фельдшер, которого она раньше никогда не видела. Супруга генерала вроде бы даже попыталась воспрепятствовать процедуре, но медик был очень настойчив.

Сделав укол, таинственный фельдшер словно растворился. Это, естественно, наводит на подозрения, что Мамонтову впрыснули яд. Тем более что врачи клялись, что никаких уколов Константину Константиновичу не прописывали.

Кстати, не совсем понятно, зачем у дверей больного генерала в глубоком тылу круглосуточно дежурили казаки. Может быть, как раз и ждали враждебного выпада против своего командира? В любом случае устранить Мамонтова хотели и красные, и часть белых.

Но если красные вряд ли могли дотянуться до генерала, то белым сделать это было гораздо проще. Собственно, вдова Мамонтова в мемуарах практически прямо обвиняет Врангеля с Деникиным в устранении конкурента. Впрочем, серьезного расследования в суматохе Гражданской войны никто проводить не стал.

Артем ПРОКУРОРОВ