В 1956 году на XX съезде КПСС в докладе «О культе личности и его последствиях» Хрущёв озвучил версию о том, что убийство популярного партийного лидера Сергея Кирова было организовано по распоряжению Сталина. С тех пор юридически бесспорными доказательствами версия не подкрепилась, но остаётся вполне живучей.

Любое преступление предполагает мотив. В данном случае, стреляя (разумеется фигурально) в Кирова, Сталин, можно сказать, убивал двух зайцев. Во-первых, избавлялся от предполагаемого соперника. Во-вторых, возложив ответственность на своих политических противников, получал предлог для расправы над ними.

Как подтверждение своей версии, Хрущёв рассказал о судьбе охранника Борисова, который погиб буквально на следующий день после своего шефа: грузовик, в кузове которого его везли на допрос, врезался в стену дома. Сопровождавшие его трое чекистов вскоре были расстреляны, а уцелевший по странному недосмотру шофёр рассказал, будто один из этих чекистов умышленно крутанул руль и организовал катастрофу. Свидетельство любопытное, но истину не проясняющее. Важнее ответить на вопрос: был ли Киров действительно соперником Сталина или, напротив, требовался ему как соратник?

«Здесь всё приходится брать с боя…»

Обратимся к биографии Сергея Мироновича Кирова (в беспартийном миру — Кострикова), родившегося 15 (27) марта 1886 года, в городе Уржуме Вятской губернии.

Он был на семь лет младше Сталина и просто в силу своего возраста к 1917 году занимал в большевистской партийной иерархии весьма скромное место (попросту никакое).

Впрочем, с формально-анкетной точки зрения его биография выглядела вполне подходяще. Рано оставшись без родителей, воспитывался в сиротском приюте. В социал-демократы вступил в 1904 году. Дважды арестовывался. Будучи привлечён по делу о нелегальной типографии, ушёл в бега. По чужому паспорту устроился во Владикавказе в редакцию буржуазно-либеральной газеты «Терек», где публиковал статьи под псевдонимом Киров.

После Февральской революции к лагерю ленинцев он примкнул не сразу. Побывав в качестве делегата на Втором съезде Советов, о большевистском перевороте отозвался весьма сдержанно. Киров выступал за создание на Кавказе многонациональных и многопартийных по составу органов власти. Но эта миролюбивая позиция в обстановке Гражданской войны перспектив не имела. И Сергей Киров сделал свой выбор.

17 марта 1918 года Второй съезд народов Терской области признал власть Совнаркома во главе с Лениным. Через месяц Киров был послан из Пятигорска в Москву за оружием и деньгами. Благодаря поддержке Сталина и Свердлова он быстро получил все необходимое и вернулся обратно, но в октябре поездку пришлось повторить. Во главе эшелона с оружием и боеприпасами Киров доехал до Пятигорска, но дальнейший путь до Владикавказа оказался перерезан белоказачьими отрядами.

Тогда Киров отправился в Астрахань, где его застала телеграмма от Свердлова: «Ввиду изменившихся условий предлагаем остаться в Астрахани, организовать оборону города и края».

Он остался, оборону организовал, антибольшевистские выступления подавлял, по его собственным словам, «беспощадно уничтожая белогвардейскую сволочь». И не очень белогвардейскую — тоже…

Сталин считал Кирова своим человеком и проталкивал по партийной линии. Другим влиятельным покровителем был колесивший по южным фронтам в качестве «чрезвычайного уполномоченного» Серго Орджоникидзе. Именно он выдвинул в 1921 году Кирова на пост первого секретаря Азербайджанской компартии.

Это означало восхождение на олимп партийной номенклатуры. Выше были только «небожители» из Политбюро — Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин. В 1924 году Ленин умер. В 1925-м триумвират Зиновьева, Каменева и Сталина политически «съел» Троцкого. В борьбе за власть начинался третий раунд.

Зиновьев и Каменев с «новой оппозицией» собирались опираться на московскую и ленинградскую партийные организации, а также аппарат Коминтерна. Сталин собрал под свои знамёна региональных партийных лидеров. Московскую парторганизацию он «отжал» с помощью удачных кадровых назначений. Коминтерн у Зиновьева отвоёвывал составлявший ему конкуренцию в качестве оратора и теоретика Бухарин. Оставался Лениград, «колыбель революции».

Отвоёвывать Ленинград прямо с XIV съезда партии отправился десант сталинских соратников — Орджоникидзе, Киров, Микоян, Скворцов-Степанов и другие. 8 января 1926 года Киров сменил ставленника Зиновьева Григория Евдокимова на посту первого секретаря Ленинградского губкома ВКП(б). Однако оппозиционеры не сдавались без боя. Собрания первичных партийных организаций продолжались в течение месяца. В личном письме Киров докладывал отбывшему в Москву Орджоникидзе: «Дело обстоит так: Выборгский р-н, Петроградский, Городской, Володарский — сплошь с нами. Осталось несколько маленьких заводов. М-Нарвск — в большинстве наши. Путилов — пока нет. Здесь все приходится брать с боя».

Напор московских эмиссаров сделал своё дело. 26 марта 1926 года Зиновьев потерпел окончательное поражение, уступив кресло председателя Ленсовета Николаю Комарову.

На «Красном путиловце» бывшего вождя рабочие провожали выкриками: «Не мешайте работать!», «Больше к нам не приезжай!».

«Какой я генеральный?»

Иосиф Виссарионович Сталин, Сергей Миронович Киров и дочь Сталина Светлана Аллилуева. 1930-е годы

Киров остался хозяином города в качестве первого секретаря Ленинградского горкома и обкома. Однако действовать ему приходилось с оглядкой на собственную «команду». И эту «команду» в Москве ему подбирали так, чтобы не расслаблялся.

Например, покладистого Комарова уже в 1931 году заменили на строптивого Ивана Кодацкого. Как руководитель области, Киров не очень ладил со своими замами Николаем Антиповым и Михаилом Чудовым.

Но сложней всего было с местными чекистами. Их руководитель, полпред ОГПУ по Ленинградскому военному округу Станислав Мессинг портил Кирову кровь не менее активно, чем Зиновьеву. В 1930 году его сменил Филипп Медведь, появление которого странным образом совпало с атакой на Кирова, предпринятой со стороны Ленсовета и областной партийной комиссии. «Миронычу» припомнили его статьи в «Тереке», что позиционировалось как сотрудничество с «левобуржуазной прессой».

Дело решалось в Москве на закрытом заседании Политбюро и Центральной контрольной комиссии. Решающее слово сказал Сталин. Противников Кирова сняли с должностей, но и плоды его прошлой журналистской деятельности охарактеризовали как «ошибку».

Сталин понимал, что сегодняшние «верные соратники» завтра могут дать волю своим амбициям. И каждого из них стремился подвесить на крючочек.

Киров признаков нелояльности не демонстрировал, но занимаемая должность автоматически добавляла ему политического веса. Всё-таки Ленинград воспринимался как вторая столица, да и Ленинградская область была регионом не из последних (включала территории Новгородской, Псковской, Вологодской, Архангельской и Мурманской областей).

К тому же у него было то, что можно назвать личной харизмой. Как писала исследовательница Алла Кирилина: «Киров — личность неординарная. Вышедший из народа, он был тесно связан с ним. У него был особый свой стиль работы, основанный на доверии к тем, с кем он сотрудничал, и на жёсткой системе контроля за исполнением принятых решений. Тем самым он в известной степени смягчал негативные последствия складывающейся административно-командной системы».

При Кирове по Ленинградской области проехалась коллективизация. Беломорканал и крупные промышленные предприятия возводились трудом десятков тысяч зеков. Но в самом Ленинграде Киров действительно был популярен, а политика всегда делалась в столицах.

С 26 января по 10 февраля 1934 года в Москве прошёл XVII съезд ВКП(б), известный как «Съезд победителей». Согласно мемуарам некоторых современников, при выборах в ЦК по числу поданных за него голосов Киров обогнал Сталина. Более того, существует мнение, что часть делегатов планировала выдвинуть его на пост генсека. Предложение сделал первый секретарь Северо-Кавказского крайкома Борис Шеболдаев. По воспоминаниям домыслившего подробности Хрущёва, звучало оно так: «Старики поговаривают о том, чтобы возвратиться к завещанию Ленина и реализовать его, то есть передвинуть Сталина, как рекомендовал Ленин, на какой-нибудь другой пост, а на его место выдвинуть человека, который более терпимо относился бы к окружающим. Народ поговаривает, что хорошо было бы выдвинуть тебя на пост генерального секретаря». Киров якобы ответил: «Что вы глупости говорите! Какой я генеральный?» — и сообщил обо всём Сталину. Сталин пообещал: «Я тебе этого никогда не забуду». Голоса делегатов пересчитали так, чтобы получилось, будто меньше всего голосов получили Сталин (три) и Киров (четыре).

Выстрел в Смольном

1 декабря 1934 года в 16:30 в Смольном у входа в свой кабинет Киров был убит выстрелом в затылок бывшим сотрудником Института истории партии Леонидом Николаевым.

2 декабря специальным литерным поездом в Ленинград прибыли Сталин, Молотов, Жданов, Ягода, Ежов, Хрущёв и ряд других членов ЦК. Президиум ЦИК СССР принял постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Вот строки из протокола №112 заседания Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР: «Следственным властям вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам не задерживать исполнение приговоров…».

Николаев на вопрос о причинах покушения ответил: «Причина одна — оторванность от партии, моё безработное положение и отсутствие материальной, а самое главное — моральной помощи со стороны партийных организаций».

Супруга Николаева Мильда Драуле работала в Ленинградском обкоме, и в кулуарах Смольного о ней говорили как о любовнице Кирова. Так что, стреляя в Кирова, Николаев стрелял не только в более удачливого представителя номенклатуры, но и в соперника на личном фронте.

Но в дело пошла версия масштабного «трецкистско-зиновьевского заговора» с целью убийства Сталина, Кирова и других высших руководителей. Николаеву нашли сообщников, преимущественно из его знакомых, участвовавших в «новой оппозиции».

29 декабря 1934 года выездной сессией Верховного суда СССР 14 человек были приговорены к смертной казни. Говорят, будто «потопивший» всех своими показаниями Николаев, услышав, что тоже приговорён к смерти, воскликнул «Обманули!».

И это были лишь первые жертвы «кировского потока». Позже появились дела о так называемых «Московском» и «Ленинградском» центрах, по которым расстреляли Зиновьева и Каменева.

Аналогичная участь постигла «прошляпивших» убийство Кирова начальников Ленинградского управления НКВД-ОГПУ Медведя и его заместителя Ивана Запорожца.

Что осталось за скобками?

Гибель Борисова в подстроенной автокатастрофе не подтверждает и не опровергает ни одну из основных версий: убийство организовано Сталиным или убийство организовано сторонниками разбитого Зиновьева. Другой факт: за полтора месяца до покушения Николаева задержали возле дома Кирова на Каменностровском проспекте, но по предъявлении партийного билета и разрешения на оружие он был отпущен.

Складывается впечатление, что чекисты имели информацию о планах Николаева, но мешать ему не стали. А потом убрали Борисова, который, вероятно, знал о покушении нечто эксклюзивное.

Но чей заказ выполняли Медведь и Запорожец? Сталина? Оппозиционеров? Или заигрывавшего с оппозицией главы НКВД Генриха Ягоды? Говоря откровенно, все версии имеют примерно равное право на существование.

Полноценного контакта с ленинградскими чекистами у Кирова никогда не было, а во внутрипартийных интригах они вполне могли играть и против Сталина. А вот для Сталина как соперник Киров особой опасности не представлял. Их личные отношения внешне выглядели настоящей мужской дружбой. Более того, внутри Политбюро Киров требовался генсеку как противовес усилившимся Куйбышеву и Орджоникидзе.

Зато для зиновьевцев Киров был врагом настолько очевидным, что любой его потенциальный преемник выглядел предпочтительней. А скрытых оппозиционеров оставалось в Смольном немало.

Другое дело, что в политическом плане больше всего от покушения выиграл именно Сталин. Однако нанесённый им по оппозиционерам мощный удар можно объяснить просто хорошей реакцией и умением отменно давать сдачи.

Олег ПОКРОВСКИЙ