Заняв трон в 15 лет, Карл XII скучал в совете, водрузив ноги на стол, днями пропадал на охоте и отчаянно кутил. Но стоило врагам Швеции зашевелиться, как король-юнец простился с вином и женщинами и со шпагой наголо повел в бой своих каролинеров, одерживая одну победу за другой в Северной войне…

Уже в 4 года от роду Карл на коне вместе с королем-отцом принимал в Стокгольме парад гвардейцев. В 6 лет он жил отдельно от родителей в своей части замка. В 8 лет застрелил первого волка, в 10 — первого медведя на острове Юргорден. В 11 лет лишился матери, а в 15 — отца.

15-летний король

До 18-летия Карла страной должны были править регенты, но через 3 дня после похорон короля-батюшки принц распустил риксдаг. Во время коронации он забрал корону из рук епископа и водрузил себе на голову. Сам!

У 15-летнего Карла синие глаза и каштановые волосы; широкие плечи и узкие бедра при росте 1,76 метра. Он гордится отметинами от оспы на лице, поскольку они его «старят». Титулованные отцы династий Вюртемберг и Гогенцоллерн шлют ему портреты своих дочек-принцесс. Но монарх всех невест отвергает. Тогда едут женихи к его сестрам. Один из них — кузен Карла Фридрих Голыитейн-Готторпский. И тут, если верить дневнику королевского пажа Леонарда Кагга, сватовство оборачивается настоящей вакханалией. Братья соревнуются в стрельбе по зайцам в галереях Карлсберга, палят по козам и телятам во дворце, забрызгав кровью несчастных животных ковры и мебель. И, наконец, садятся за стол с ручным медведем. Косолапый опустошает кувшин вина и вываливается из окна третьего этажа.

Заморские послы строчат доклады в свои столицы — мол, юный дикарь обезумел. Новость воодушевляет европейцев, Швеция кажется врагам легкой добычей.

Враги — это кузены Карла: польский король Август и датский Фредерик IV. Но самый опасный среди них — наш царь Петр I, мечтающий превратить Россию в сверхдержаву и «в Европу прорубить окно» через Балтийское море. Карл же хочет это море замкнуть — сделать внутренним водоемом своей страны — и тоже грезит империей. Так что столкновение России и Швеции неминуемо.

Однако враги короля недооценивают, считая легкомысленным кутилой на троне. Но тут Карл резко меняется: простившись с вином и женщинами, он готовится к войне. В 17 лет король объявил сестрам и бабушке, будто едет веселиться в дальний замок. Сам же с 5 тысячами бойцов уплыл в Данию, высадил десант, и Копенгаген сдался на милость победителя! А затем была печально известная Нарва. Карл упивался победой над самым сильным своим противником Петром. Англия и Франция заискивали перед шведом, славили его избранность, творили легенды о неуязвимости для пуль и штыков. Следом была Рига — с опять победным результатом: Карл отвоевал Курляндское герцогство у Августа Сильного.

Но как же вышло, что Петр все-таки низверг Карла? Ведь у короля перед нашим царем была масса преимуществ.

Конфликт государей

Эти двое государей своей нестандартностью затмили многих лидеров в мировой истории, а современников изрядно шокировали. В первую очередь — внешним видом. Карл свою шляпу носил под мышкой и в таком «изжеванном» виде водружал на голову. На встречи с дипломатами ходил в рейтарском мундире, и кто не знал короля в лицо, принимал его за наемника не самого высокого звания. Англичанин Вентворт и француз Мотрэ вспоминали, что Карл был «крайне неопрятен и неряшлив», поскольку волосы его редко встречались с гребнем. Не отставал и Петр. Екатерину он венчал на царство в стоптанных сапогах, а в Версаль явился в ненапудренном парике, без манжет и кружев. Французы назвали это «нарядом дикаря» и восприняли как новую моду.

Сильной стороной Карла был зарок трезвости еще с юных лет. Петр же следовал уставу Всешутейшего собора «быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда». Были у Карла и другие преимущества. С детства его окружали лучшие учителя, такие как профессор теологии Уппсальского университета Эрик Бенцелиус и профессор латыни Андреас Норкопенсис. А Петра обучал грамоте и счету скромный дьяк Зотов — европейское образование тогда у нас почиталось злом. Всю жизнь Петр учился сам и в этом весьма преуспел, восполнив пробелы в знаниях.

Зато наш царь был фигурой более гармоничной, с богатой событиями и разнообразием личной жизнью. В отличие от Карла, он познал и романтическую любовь с Анной Моне, и мимолетные увлечения, и семейное счастье с Екатериной — женщиной веселой, с ровным нравом и душевной теплотой. Царица по первому зову мужа, покидав вещи в повозку, мчалась за ним на край света. С Катеринушкой-Лапушкой царь везде был как дома.

Карл же вел себя как «парень из захолустной деревни», был холоден и со знатными дамами, и с маркитантками. Годами он морочил голову своей бабушке, королеве Гедвиге Элеоноре, обещая «остепениться» лет в 30, а потом заявил — мол, не помню «обещания подобного рода». Так и ушел из жизни холостым, не оставив наследника.

И царь, и король были трудоголиками. «То академик, то герой, / То мореплаватель, то плотник» Петр единственное, что не освоил — плетение лаптей. «Нет ремесла мудренее лапотного!» — говорил он. В подражание царю австрийская императрица Мария Терезия позднее принялась доить коров на императорской ферме и потчевать прислугу плодами своих «непосильных трудов». «Король-солнце» занялся обойным делом, а Людовик XVI — починкой часов. Все это, правда, больше напоминало утехи с потехами сродни гламурным хобби.

Карл себя на такое не растрачивал. Он рано вставал, разбирал бумаги, шел осматривать казармы или биваки. Шпор никогда не отстегивал, чтоб в ту же секунду вскочить на коня и мчаться куда угодно. Главной его мечтой всегда был и оставался поход на Россию…

«Ах, брат Карл! Как мне тебя жаль!»

Накануне битвы под Полтавой 8 июля (по старому стилю) 1709 года Петр призвал солдат сражаться не за царя, а за «Россию и российское благочестие». Карл действовал куда более приземленно, обещав бойцам, что завтра они будут сытно обедать в русском обозе с большой добычей… Карлу в тот момент было 27, Петру — 37 лет, и он хорошо усвоил уроки короля после Нарвы. Под Полтавой царь добился не только превосходства в вооружении и оснащении армии, но и проникся логикой врага, разгадав его хитрость.

Петр знал, что любой перебежчик (а таковые всегда находились) расскажет противнику о слабом звене русских рядов: о светло-серой форме новобранцев, неопытных, наспех обученных крестьянских парней. Их было немало после измены Мазепы и части запорожцев, перешедших к врагу. А Карл, решил Петр, непременно воспользуется этим шансом — ударит в самое уязвимое место. И царь переодел в серое сукно ветеранов Северной войны. Это были опытные бойцы Новгородского полка, у них со шведами были давние счеты, и они шли мстить за павших товарищей, хотя знали, что по ним придется самый мощный удар. Шведы, ударив по серым рядам «необученных мужиков», нарвались на жесткий ответ ветеранов и обратились в бегство.

Конечно, не только это принесло победу. Но факт остается фактом — удача изменила Карлу под Полтавой. Битва завершилась полным его разгромом. Дальнейшая история известна — понадобилось всего 3 дня, чтоб уничтожить и шведскую армию, и шведское великодержавие. Бежать удалось лишь Карлу с Мазепой и горстке солдат. Король скрывался у турецкого султана, без особого успеха стараясь поссорить того с Петром и вместе идти на Россию. Затем отправился воевать в Норвегию, где и погиб в 36 лет…

«Ах, брат Карл! Как мне тебя жаль!» — воскликнул Петр, узнав об этой бесславной гибели. Короля он всю жизнь почитал как учителя, которого сумел-таки превзойти.

В летописях Карл упоминается как король-солдат: лишь адреналин побед, кипевший в его крови, дарил ему полноту жизни. Так было до него с Македонским, и так случилось после него с Наполеоном. Наш царь цели и средства не путал и мыслил себя для Отечества, а не Отечество для себя: «А о Петре ведайте, что ему житие свое недорого, только б жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего». А вот Швеция надорвалась, не выдержав бремени его фанатизма… И лучше всех об этом сказал Пушкин в поэме «Полтава». Карл у него — «любовник бранной славы, для шлема кинувший венец»!

Людмила МАКАРОВА