На войне все средства хороши — в том числе и на религиозной. И, к сожалению, проповедовавшие кротость и смирение на деле ради достижения своих целей не гнушались использовать подлоги и обман.

Патриарх Рима считал себя выше всех остальных патриархов. А римская церковь, укрепившая внутреннюю дисциплину и соподчинение, должна была любой ценой помочь понтифику в достижении поставленной задачи.

Дурной пример заразителен

Риму не нужно было далеко ходить за примерами. Его сосед, Константинополь, уже выбрал оптимальную для себя модель сосуществования с государством. Отвергнув предписание Христа отдавать «кесарево кесарю, а Божие Богу», византийские патриархи слили двух персонажей воедино и получили симбиоз, который в православии сегодня принято называть «симфонией властей» — церковной и государственной. Преданность светским монархам принесла свои плоды — в одном лишь Константинополе количество церквей и монастырей было больше 400. Проникновение «симфонии» было повсеместным, начиная с живописи с ее сочетанием изображений императоров подле самого Христа и заканчивая общественными отношениями, скатывавшимися в ранние формы феодализма.

Глядя на все это, предки Святого престола укреплялись в своем желании догнать и перегнать Константинополь. Уж очень велик был соблазн одновременно распространить на весь мир небесные блага Иисуса, одновременно с этим при жизни насладившись благами земными.

И на помощь ей пришла большая политика, к которой римская церковь присоединилась очень охотно.

Испанский дележ

В IX веке добрую треть Европы занимала Каролингская империя. Просуществовала она весьма недолго, однако именно с этого этапа все и началось. «Король франков и император Запада» Людовик I Благочестивый задумал обособить кусок своей империи в пользу младшего сына Карла Лысого. На практике это означало начало распада государства. Монахи небольшой коммуны Корби воспротивились столь опасным для империи желаниям монарха.

Прибывший для разрешения конфликта папа Григорий IV примирил местную церковь с властями, однако против этого выступили уже прелаты, поддержавшие притязания на престол старшего сына Людовика — Лотаря. Император быстро отстранил смутьянов от их кафедр, чем навлек на себя страшный гнев с их стороны. Низложенные архиепископы Агобард Лионский, Варфоломей Нарбонский и Эббон Реймсский обратились к понтифику, приложив к прошению сборник документов, который известен как «Испано-галло-отёнское собрание». В нем говорилось, что с папой римским «пребывает полнота возвышенного могущества блаженного Петра и подлинная власть».

Дальнейшей разработке «собрания» помешал распад Каролингской империи — по сути, исчез сам предмет спора. Однако идея наделить понтифика подобным всемогуществом не оставила самого рьяного архиепископа Эббона Реймсского, который впоследствии продолжил работу над составлением декреталий.

Папские амбиции

О столь мощном оружии против светской власти вновь вспомнили в том же столетии. Некий Луп из Ферьера написал папе Николаю I письмо с требованием низложить «потерявшего рассудок» местного епископа, сославшись на сфальсифицированную декреталию папы Мильтиада. Николай I Лупу ответил, но его слова о декреталиях словно бы оставил без внимания. Хотя уже тогда стало понятно, какой разрушительной силой могли обладать гипотетические церковные постановления.

И вот, благодаря стараниям весьма загадочной личности Исидора Меркатора — хотя, возможно, речь идет о целом коллективе авторов, действовавших под псевдонимом, — в IX веке «Лжеисидоровы декреталии» доросли до весьма внушительного перечня документов, состоявшего из примерно 100 элементов. Здесь и «эссе о ранней церкви», и декреты римских епископов, и даже приснопамятный «Константинов дар», якобы предоставлявший от имени императора Константина римскому патриарху верховенство над четырьмя восточными патриархами, а также серьезное политическое влияние на западную часть Римской империи. Достаточно сказать, что в случае смерти монарха папа становился «преемником императорского достоинства» и вполне мог унаследовать трон — таким образом, Святой престол, каким мы знаем его сегодня, имел все шансы стать государством-правопреемником Римской империи.

«Декреталии» пополнялись новыми «обоснованиями» права понтификов на светскую власть. Болонский монах Грациан внес существенный вклад в составление к 1150 году «Декрета» — первоначального свода канонического права уже отдельной западной христианской церкви, католической. «Декрет» учреждал непогрешимость понтифика, а также абсолютистский характер его власти, которая уже мало чем отличалась от власти Бога. Грациан щедро снабжал папу и все духовенство исключительными правами на преследование грешников и еретиков и отчуждение их имущества в пользу церкви в случае отлучения. За папой закреплялась воля созывать церковные соборы, ни одно из постановлений которых не имело силы без согласия на то понтифика — неслыханное дело для Вселенских соборов, которые все решали коллективно. Папа выступал арбитром в спорах между епископами,-и от его решения зависело все.

Фантазия болонского монаха не имела под собой никаких теократических и юридических обоснований, но это не помешало Франциску Ассизскому впоследствии укрепить своим авторитетом высказывания Грациана и создать основу для запуска в XIII столетии механизма святой инквизиции.

Постыдное разоблачение

Наверное, «Лжеисидоровы декреталии» стали самой масштабной фальсификацией с самыми далеко идущими последствиями для всего без исключения мира. И хотя малейшей беспристрастной оценки данного собрания хватило бы, чтобы найти множество хронологических и исторических несоответствий, безграмотность большей части населения, а также жесткий церковный контроль над благонадежностью паствы долгое время не позволяли сделать это.

Раскрыть подложность «декреталий» удалось лишь с началом Реформации, когда начало рушиться единство уже западной церкви. Незадолго до нее, в 1440 году, исследователь из Флоренции Лоренцо Валла выпустил «Декламацию», опровергшую истинность «Константинова дара». Это вдохновило других ученых проверить остальные документы «собрания». На XVI-XVII века пришлось разоблачение «Лжеисидоровых декреталий», над которыми трудились авторы «Магдебургских центурий» и множество итальянских и французских юристов и богословов. В 1520 году Мартин Лютер публично сжег «декреталии» вместе с буллой о собственном отлучении от церкви.

Однако это не смогло серьезно повлиять на устоявшуюся католическую систему канонического права. Та же доктрина о папском примате действует и поныне, а Святой престол остается уникальным государственным образованием, где глава церкви совмещает как религиозные, так и светские функции.

Станислав ОСТРОВСКИЙ