Заговор декабристов до сих пор окутан тайнами. Почему они так долго готовились а потом действовали столь нерешительно? Возможно, эти люди заранее знали, что обречены на провал.

ЧЕРТОВА КОЛДУНЬЯ

В середине первого десятилетия XIX века в Петербурге появилась странная дама. Кто она и откуда приехала, никто не знал, а звали эту женщину то Александрой Филипповной, то Шарлоттой Федоровной. Некоторые говорили, что она баронесса Кирхгоф, другие полагали, что она вдова лютеранского пастора, а третьи и вовсе уверяли, что она модистка, бежавшая из Германии от французов.

Баронесса Кирхгоф (будем называть ее так) быстро прославилась: она гадала на кофейной гуще, на картах или по руке. Одевалась всегда в черное. Предсказания Кирхгоф сбывались, причем — и это особенно будоражило высшее общество — она не отказывалась пророчествовать на «приземленные» темы.

Впрочем, иногда Кирхгофша (называли ее и так) все же выдавала туманные и заумные пророчества. Например, Пушкину нагадала смерть от «белого коня» (кавалергард Дантес был блондином), а Лермонтову — «от человека, который не умеет убивать» (Мартынов слыл дурным стрелком).

Иногда предсказание бывало совсем непонятным, а повторять что-либо или растолковывать Кирхгоф отказывалась наотрез. В таких случаях от нее выходили, приговаривая: «Чертова колдунья!» Но все-таки старались запомнить ее слова и по-своему их интерпретировать. Один юноша после посещения сеансов баронессы раздумал жениться, другой отказался от покупки имения, а третий передумал записываться в гвардию.

Заинтересовался модной гадалкой и Александр I. Близилась война с Наполеоном, и мистически настроенный император решил узнать судьбу. О содержании пророчества Кирхгоф ходило много сплетен. Якобы она предсказала Александру I и отступление, и пожар Москвы, и «быть в Париже на белом коне».

А еще гадалка поставила императора в тупик загадкой из разряда русских народных сказок. Мол, не пойдешь в Париж — все потери и победы будут напрасными. Пойдешь — привезешь из Европы заговорщиков в собственном обозе. «Французов?» — спросил озадаченный император. «Русских», — ответила Кирхгофша.

Может, и не было такого разговора у императора с гадалкой, но по Петербургу после восстания декабристов ходили упорные слухи, что Александр о заговоре знал. И предупрежден был вовсе не спецслужбами, а предсказательницей.

ТЯЖЕЛЫЙ ГОД РАЕВСКОГО

О тайных обществах Александр I и в самом деле был осведомлен. А ничего не делал он, скорее всего, потому, что сам в юности высказывал похожие идеи. Да и не верил император, что офицеры, прошедшие с ним Наполеоновские войны, поднимут оружие против законного царя. Хотя баронессе в прозорливости не откажешь: русские офицеры в Заграничном походе действительно насмотрелись на иностранные вольности и готовы были перенести их на российскую почву.

Но на сеансы к Кирхгофше попадали и декабристы. И кое-кому из них гадалка кое-что, похоже, напророчила.

Например, генерал Михаил Орлов услышал в 1823 году непонятное: «Будут тебя родственники в Петербург зазывать, а заведут в Сибирь». Орлов был человеком либеральных взглядов, причастным к тайным обществам. В подготовке вооруженного восстания он участия не принял, так как задержался с поездкой в столицу. Но после событий на Сенатской площади подвергся аресту и полгода провел в Петропавловке. В итоге Орлов отделался ссылкой в подмосковное имение и увольнением из армии.

Он, кстати, был зятем прославленного генерала Николая Раевского. Ему-то Орлов и рассказал о необычном предсказании Кирхгофши как о забавном анекдоте.

В 1824 году, приехав по делам в столицу, Раевский сам посетил гадалку. Ему она сказала: «Семья у тебя хоть и беспокойная, но дружная. Бойся следующего года». Впечатленный Раевский, до этого высмеивавший гадалок, взял отпуск и заперся в своем киевском имении, чуть ли не насильно собрав там дочерей и сыновей, даже женатых.

Увы, не помогло. Сначала умерла мать Раевского. Затем последовало восстание декабристов в Петербурге и восстание Черниговского полка в Украине. По второму делу был арестован князь Сергей Волконский — еще один зять Раевского. Его сослали в сибирские рудники.

На каторгу угодил и единоутробный брат Раевского — Василий Давыдов. Привлекали к следствию и сыновей старого генерала, но вины не нашли. Зато любимая дочь Раевского — Мария — навсегда покинула семью, отправившись в ссылку за Волконским.

Баронесса не соврала: 1825 год был для Раевских очень тяжелым.

Александр ГАВРИЛУЦЭ