Николай Японский прожил в Стране восходящего солнца пятьдесят лет. Он мог не только обращать людей в свою веру, но и внушать уважение представителям других конфессий и религий.

Путь на Восток

Основателя Японской православной церкви при рождении назвали Иваном. Он появился на свет 1 августа 1836 года в небольшом селе Берёза Смоленской губернии. Крестил его собственный отец — диакон Дмитрий Касаткин.

Сын, как обычно и случалось в семьях священников, пошел по стопам отца. Иван Касаткин закончил духовное училище, семинарию, а затем и Санкт-Петербургскую духовную академию.

Однажды он увидел объявление, предлагавшее выпускникам академии отправиться в Японию на должность настоятеля посольской церкви в городе Хакодате. В свое время юношу впечатлили воспоминания Василия Головина, капитана шлюпа «Диана», два года пробывшего в японском плену. Иван загорелся желанием увидеть далекую страну и попросил ректора академии отправить в Японию именно его.

Ректор пошел навстречу. Летом 1860 года молодой человек принял постриг с именем Николай. Его рукоположили в иеромонахи и отправили в путешествие, растянувшееся на всю жизнь.

Поездка в Японию 1860-х годов была настоящим приключением. Конечно, здесь существовало культурное самобытное общество, но его насквозь пропитывало недоверие к европейцам и христианству.

Жители Страны восходящего солнца уже имели дело с приплывшими в XVI веке на португальских кораблях иезуитами. Однако после объединения страны сегуном (правителем) Токугава Иэясу европейцев, по сути, изгнали из Японии, а христианство и вовсе попало под запрет.

В середине XIX века самоизоляция Японии завершилась. Сегунат вынужден был подписать неравноправные торговые соглашения и открыть порты для европейских кораблей.

«Непочатые сокровища»

В начале 1855 года Россия подписала Симодский трактат, установивший дипломатические и торговые отношения между странами, а три года спустя в городе Хакодате открылась русская дипломатическая миссия. И хотя послы всячески пытались наладить контакты с местными жителями, никто бы не поручился за будущее русского посольства: антиевропейские настроения оставались сильны, к тому же в Японии с каждым годом нарастали внутренние противоречия, грозившие гражданской войной.

На христианство, по воспоминаниям самого Николая, японцы смотрели «как на зловредную секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи».

Тем не менее молодой иеромонах не стал запираться в посольстве, а решил изучить язык, культуру и быт страны. Он нанял учителя японского языка и начал заниматься столь усердно, что педагог скоро стал просить отдыха. Тогда Николай нанял второго, а затем и третьего учителя. Сменяя друг друга, они помогли священнику в короткие сроки начать свободно говорить по-японски.

Николай гулял по Хакодате, наблюдал за жизнью островитян. Он с интересом заходил в буддистские и синтоистские храмы, вел долгие беседы с их настоятелями, а как только освоил язык, стал охотно читать книги, издававшиеся местными печатниками.

Русский священник оказался заворожен восточной страной. В дневнике он писал: «Японская история и вся японская литература совершенно непочатые сокровища, стоит лишь черпать целыми пригоршнями, все будет ново, интересно в Европе». Николая Японского можно назвать не только священником, но и ученым, внесшим огромный вклад в развитие российской японистики. На основе личных наблюдений и невероятного количества прочитанной литературы (в одной только «Дайнихонси» — «Истории великой Японии» — насчитывалось 243 тома) святитель выпустил цикл статей, которые публиковались в «Московских ведомостях» в 60-70-х годах XIX века.

Сначала выслушай, потом суди

Такума Савабэ принял православие после проповедей Николая Японского. Хотя сначала Такума люто ненавидел Николая и планировал убить его

Японцы не всегда были доброжелательны к Николаю. Некоторых раздражал даже вид заморского священника. Одним из таких людей был Такума Савабэ, жрец синтоистского храма и самурай, преподававший фехтование сыну русского консула. Он относился с открытой враждебностью к иеромонаху и даже планировал его убить. Однако Николай спросил самурая:

— За что ты на меня так сердишься?

— Ты со своей проповедью больше всех повредишь Японии.

— А ты разве знаком с моим учением? Сначала выслушай, а потом суди.

Такое предложение неожиданно заинтересовало Такуму Савабэ, он начал ходить к Николаю, беседовать с ним. А в 1864 году принял православие под именем Павла. Позже он стал первым священником-японцем.

Это событие заставило Николая задуматься о миссионерской деятельности, однако долгое время он не мог ей заняться — существовал запрет на распространение христианства.

Тем временем в Японии началась гражданская война между сторонниками императора Мэйдзи и сторонниками сегуна из династии Токугава. Вскоре стало ясно, что император победит, и Япония сделается открытой для окружающего мира. Николай предугадал, что будут сняты и ограничения на проповедование, а потому отправился на родину для согласования своего проекта создания Японской православной церкви.

Идея понравилась Святейшему синоду. Николай Японский был возведен в сан архимандрита, получил необходимые средства, печатный станок и нескольких сотрудников для открытия Русской духовной миссии.

В 1871 году он вернулся на Хоккайдо, а годом позже перебрался в столичный Токио. Вскоре здесь был построен первый храм и начата работа по переводу церковной литературы на японский язык. Значительную ее часть выполнял сам Николай. Более того, благодаря архимандриту кроме христианских книг стали появляться и переводы русской литературы, быстро завоевавшей популярность в Стране восходящего солнца.

Венок от Микадо

Николай очень деликатно относился к местным жителям. Он не пытался ломать их привычки, навязывая чуждый им образ мышления. Японская православная церковь с самого начала получила ряд характерных национальных черт и — при сохранении своей православной сути — внешне во многом отличалась от церкви русской. Например, местные прихожане, следуя своей привычке, разувались в храмах и могли слушать речи настоятеля сидя.

В проповедях архимандрит Николай приводил примеры из повседневной жизни японцев, прибегал к привычным в этой стране приемам красноречия. И никогда не позволял ни себе, ни своим последователям совершать нападки на традиционные верования, критиковать их. Напротив, он завел немало приятелей среди буддистского и синтоистского духовенства, причем по всей стране, которую часто объезжал, посещая формировавшиеся православные общины и приходы.

С самого начала Николай считал, что проповедовать японцам должны их соотечественники. Потому он уделял особое внимание развитию образования, создав семинарию и ряд школ для лиц всех возрастов и полов. При духовной миссии организовали обширную библиотеку.

Русский миссионер, занимавшийся не только крещением японцев, но и общественной деятельностью, постепенно стал в Токио известной личностью. В 1879-1880 годах он побывал в России, был возведен в сан епископа и вернулся с деньгами на строительство кафедрального собора. Этот храм японцы сразу стали называть Николай-доо (что-то вроде «дом Николая»),

Когда в 1904 году началась русско-японская война, святитель Николай остался в Японии, отказавшись только от проведения общественных богослужений: как русский человек он не мог молиться вместе с прихожанами за победу императора Мэйдзи. К уже престарелому священнику отнеслись с пониманием и уважением. Ни он, ни его последователи не подвергались притеснениям. Более того, японское правительство одобрило создание «Православного товарищества духовного утешения военнопленных» — благотворительного общества, занимавшегося оказанием помощи попавшим в плен русским солдатам и офицерам.

Николай Японский ушел из жизни 3 февраля 1912 года. Похороны проходили в Токио. Собралась громадная толпа, причем не только православных христиан, но и представителей других конфессий. Венок прислал даже император Мэйдзи — честь, которой не удостаивался ни один иностранный миссионер.

Святитель Николай обратил в православие более тридцати тысяч человек и создал 266 христианских общин по всей Японии. В 1970 году он был причислен к лику святых как равноапостольный, встав в один ряд с княгиней Ольгой и князем Владимиром.

Антон ШПИНЕВ