Поразительно, но то, на что не решались разбитые гитлеровские генералы и фельдмаршалы, сегодня пытаются сделать некоторые исследователи истории и журналисты. Речь идет о пересмотре результатов Курской битвы — решающей кампании Великой Отечественной войны. Казалось бы, мы знаем о ней все, и что к этому могут добавить западные эксперты, включившиеся в модный ныне хор антироссийской пропагандистской войны?

Оказывается, могут…

Этим летом российская общественность была возмущена публикацией ведущего редактора исторического раздела немецкой газеты Die Welt Свена Феликса Келлерхоффа, который заявил про памятник Победы — Звонницу на Прохоровском поле, — что «вообще-то этот памятник нужно немедленно снести».

Нет победы — нет памятника?

Причиной для столь радикальных действий герр Келлерхофф называл то, что «под Прохоровкой не было советской победы, да и вообще никакого крупного танкового сражения». По его мнению, 12 июля 1943 года «более 200 танков советского 29-го танкового корпуса пошли, сами того не желая, в самоубийственную атаку». А опирается немецкий историк на «множество снимков», которые британский историк Бен Уитли «нашел в малоизвестном собрании фотографий немецкой воздушной разведки с Восточного фронта в Американском национальном архиве в «Колледж парке»».

Вообще-то это не первая «атака» Die Welt и самого Келлерхоффа на нашу Прохоровку. С упорством, характерным для солдат 2-го танкового корпуса СС, рвавшегося к этому поселку в 1943 году, современные немцы-журналисты пытаются доказать свою альтернативную правду. В Интернете легко можно найти публикации вышеупомянутого издания за 2013 и 2018 годы, как раз в юбилейные годы для боев под Прохоровкой.

Так было ли само Прохоровское танковое сражение, в которое не верят Келлерхофф и компания? И чья сторона одержала в нем победу?

Разберемся в терминах

Что означает термин «победа»? Успех в сражении, закончившийся поражением противника. А теперь рассмотрим термин «поражение». Это проигрыш, разгром, неудача. И если херр Келлерхофф отказывает нам в победе под Прохоровкой, означает ли это, что верх одержали немцы?

Вспомним боевые задачи, которые ставились перед 2-м танковым корпусом СС (дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и «Райх») 12 июля 1943 года: «…Корпус разбивает врага южнее Прохоровки и создает этим предпосылки для дальнейшего продвижения через Прохоровку». Тем самым ударная бронетанковая группировка противника должна была совершить прорыв последней линии обороны Воронежского фронта и вырваться на оперативный простор. В этом случае останавливать рвущиеся по открытой степи к Курску вражеские танки, к тому же прикрытые авиацией, было бы очень непросто и стоило бы больших жертв. Но враг, как известно, Прохоровку не взял… Можно ли это считать для фашистов «успехом в сражении»?

Теперь о том, что должна была сделать 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова: «…наносит удар… и уничтожает прорвавшуюся группировку». Удар был нанесен, но вот разгромить врага его танкисты не смогли. И тем не менее они сделали главное — остановили наступательный порыв эсэсовского танкового корпуса, не дав тому завершить задуманное. В итоге немцам позднее все-таки пришлось отступать. Так победили врага наши танкисты или нет? Думаю, да. И хотя потери наших войск оказались больше, чем у немцев, но после Прохоровского сражения инициатива и в Курской битве, и во всей войне была на нашей стороне.

Только оговоримся сразу — речь все-таки может идти о сражении, которое проходило не только на знаменитом поле. Дело в том, что справа от него в направлении Прохоровки рвался 3-й танковый корпус немцев, который тоже имел приказ о захвате этого населенного пункта, и успеха не достиг.

А слева от поля боя прорывалась к тому же поселку самая сильная во 2-м танковом корпусе СС дивизия «Мертвая голова». Если суммарно посчитать, сколько танков было во всех этих соединениях и противостоявших им советских войсках, то получится свыше 1300 танков и САУ. Чем вам не великое танковое сражение?

Но немцы хотят сузить все это до одного из элементов противостояния, проходившего непосредственно на Прохоровском поле, где с усиленной эсэсовской дивизией «Лейбштандарт Адольф Гитлер» сражались 18-й и 29-й танковые корпуса (ТК) из армии Ротмистрова.

И вот почему западные пропагандисты это делают…

«Сталь! Сталь! Сталь!»

Звонница на Прохоровском поле — символ победы Красной армии на Курской дуге. Некоторые иностранные псевдоисторики мечтают её снести за ненадобностью

По этому сигналу, после короткой артподготовки, 12 июля 1943 года в 8:30 на довольно узком участке фронта наши войска перешли в контратаку против изготовившегося к наступлению противника. Таким было решение командующего Воронежским фронтом, генерала армии Николая Ватутина. И это вовсе не было «самоубийственной атакой», так как несколько дней назад похожим способом удалось остановить продвижение фашистов под Обоянью.

Другое дело, что немцы на Прохоровском поле оказались более подготовленными и встретили советских танкистов огнем выдвинутых вперед противотанковых орудий, которых поддержали танки. А затем, в 9:10 на понесшие потери бригады первого эшелона еще и обрушились бомбардировщики люфтваффе. И лишь затем немецкие «панцеры» пошли вперед, и началось то самое знаменитое встречное танковое сражение, в существование которого не верит Келлерхофф…

Особенно большие потери в нем понес 29-й ТК — 153 машины из 199 участвовавших в бою. Тут немецкие исследователи правы. Но вроде как «разгромленный», по их словам, корпус продолжал активно сражаться до 13:00.

И еще почему-то западные специалисты забывают упомянуть о том, что другой советский танковый корпус — 18-й — все-таки пробился к вражеским позициям и ценой потери 84 своих танков нанес фашистам серьезный урон. Нейтрализовать этот удар врагу удалось с большим трудом.

После полудня эпицентр сражения начал смещаться влево, в сторону участка начавшей наступление дивизии «Мертвая голова». Столкнувшись с упорством и героизмом советских танкистов, немцы решили попробовать силы там, где позиции держали советские пехотинцы и артиллеристы. Да и к тому же небольшое Прохоровское поле, еще и заставленное подбитыми боевыми машинами, мало подходило для решительного рывка в сторону главной цели вражеской атаки.

Но и «Мертвая голова» успеха не достигла.

Тогда считать мы стали…

Кстати, о потерях. О том, сколько техники потеряли в танковом бою гвардейцы Ротмистрова, нам известно. Советские потери составили 340 боевых машин, из которых 194 — безвозвратно, то есть не подлежало ремонту.

А вот потери вермахта разнятся значительно. Точных цифр, сколько же немцы потеряли боевых машин, до сих пор не существует. Сам Ротмистров считал, что его армия уничтожила в Прохоровском сражении свыше 350 танков, что, конечно же, многовато. Зато немцы скромничают, варьируя урон от… 3 до 5 своих «панцеров». Это вроде как и дает им право заявлять, что и «советской победы не было», как и «никакого крупного танкового сражения».

Но, во-первых, по воспоминаниям немецкого участника Прохоровского Сражения оберштурмфюрера СС Рудольфа фон Риббентропа, только его танковая рота и лишь в первые минуты боя потеряла сразу 4 танка T-1V. А всего, по данным опять же западных источников, потери 2-го танкового корпуса СС 12 июля могли составлять от 64 до 163 бронеединиц. Правда, при этом меньшую часть потерь — 17 танков — отводят именно дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», сражавшейся на Прохоровском поле.

Но почему западные пропагандисты так охотно цепляются к Прохоровскому сражению?

Дело в том, что в битвах под Москвой и Сталинградом советские победы выглядели бесспорными и блестящими. Бои на Курской дуге также вписали яркие страницы в военную историю страны. Однако, в силу предпочтений некоторых политических лидеров, были допущены определенные неточности в описании событий тех лет, дана неполная трактовка, допущены определенные преувеличения.

Теперь все это муссируется западными СМИ, и ситуация доходит до громких дерзких заявлений, с которых мы и начали этот материал. По поводу сноса памятника хорошо написали российские пользователи Всемирной сети: «Приходи, и попробуй снеси!»

Думаю — лучше не скажешь.

Олег ТАРАСОВ