В марте 1989 года «Нью-Йорк таймс» вышла с заголовком: «Команда НХЛ подписала контракте первым советским игроком, и он стал сюрпризом». В статье речь шла о нападающем «Крыльев Советов» Сергее Пряхине. Однако нью-йоркские репортеры серьезно ошиблись. Игрок с советским паспортом дебютировал в НХЛ еще шесть лет назад, и это был совсем другой человек.

Центрфорвард ленинградского хоккейного клуба СКА Виктор Нечаев к своим 25 годам ничего, кроме как играть в хоккей, не умел. Поэтому, когда его отчислили из команды, Нечаев согласился с мнением уехавшего приятеля, что в родной стране ловить ему нечего. Правда, и в НХЛ его тоже никто не ждал. Но парень все же сумел «просочиться» за рубеж и заиграть в сильнейшей лиге мира.

Западные соблазны

В Советском Союзе хоккей был самой популярной игрой, опережая даже футбол. Потому тысячи мальчишек гоняли шайбу как в секциях, так и во дворах. Одним из них был Виктор Нечаев, игрок молодежной команды новосибирского клуба «Сибирь». Тренеры видели в нем перспективу, потому уже в 17 лет его пригласили в молодежную сборную СССР и в столичный «Спартак». В составе «молодежки» он стабильно выступал за национальную команду и даже выезжал на зарубежные турниры. Во время одного из них, в Финляндии, Нечаев увидел, что жизнь людей в СССР и за границей отличается. И, как ему показалось, не в нашу пользу.

Там же, в Хельсинки, спортсмен подружился с юной финкой — переводчицей их команды. Девушка была настолько любезна, что даже согласилась показать Виктору город. «Если хочешь, я могу помочь тебе купить сувениры для семьи», — предложила она. Виктор улыбнулся и согласился. Вместо разных безделушек парень решил приобрести винил — две пластинки, которые в Союзе стоили приличных денег Но, как назло, денег не хватало — тогда финка добавила свои шесть марок. Перерасти во что-то большее эти отношения не успели. «На вокзале попрощались, и все», — вспоминал Нечаев.

Вот только эта романтическая прогулка не прошла для хоккеиста зря. В его досье в Комитете государственной безопасности (КГБ) появилось предупреждение «склонен к контактам с иностранцами» со всеми вытекающими. Правда, сам парень тогда этого не знал. Возможно, потому его и перестали привлекать к играм за «молодежку». Какой смысл тренеру вызывать в сборную заведомо невыездного игрока?

Только через два года Нечаеву удалось выехать на турнир в Женеву, а потом прокатиться с командой по Югославии. «В югославском турне повздорил из-за премиальных с начальством — нас заставляли расписываться на пустом бланке, — вспоминал ту поездку Нечаев. — Прилетели в Москву, прямо в аэропорту взял вина. Сказал при всех: «Отсюда валить надо. В Союзе ничего хорошего не будет». Недвусмысленную фразу довольно быстро передали сопровождающему команду «человеку в штатском». Даже если она и была сказана хоккеистом в порыве эмоций, никто из ответственных товарищей не оставил бы это без последствий.

Тем временем Виктору стукнуло 19, и по закону он должен был быть призван в армию. В ЦСКА его никто особо не ждал, там были только лучшие из лучших. Но для ленинградского СКА Нечаев как игрок вполне подходил. Вопрос со службой был решен, да и с хоккеем завязывать не пришлось.

Дорога в Америку

В 1976 году газета «Ленинградский рабочий» напечатала интервью советских звезд хоккея — Владимира Петрова, Бориса Михайлова и Валерия Харламова, в котором игроки критиковали работу главного тренера сборной СССР Бориса Кулагина. Интервью у легендарной тройки взял Сергей Левин — театральный режиссер и фанат хоккея. А еще Левин был другом тренера СКА Николая Пучкова. Вскоре, по словам Нечаева, к нему подошел офицер, который курировал СКА, и предложил писать доносы на Пучкова. Нечаев сказал, что ничего плохого о нем не знает. Вскоре, якобы по этой причине, Нечаева отстранили от игр.

По другой версии, Виктор слишком увлекся разгульной жизнью с другом из богемы — тем же Сергеем Левиным. Тот уже не скрывал, что собирается эмигрировать, и предлагал Нечаеву тоже «валить» из страны. Для этого приятели придумали план с женитьбой хоккеиста на еврейке. «Но пока я это проворачивал, закон изменился. Я женился в августе, а в декабре приняли новое постановление — гражданам, выезжающим в Израиль, надо жить два года вместе и желательно иметь ребенка. Все сорвалось. Я развелся и сжег советский паспорт. Чтоб взамен органы выдали чистый», — вспоминал Нечаев. Естественно, хоккеиста уже мало волновала игровая карьера. Его результативность упала, да еще и на тренировки он приезжал «помятым». В конце концов руководство команды объявило ему строгий выговор за «дисциплинарные нарушения», потом еще один и в завершение потребовало покинуть команду.

Чтобы хоть как-то поддерживать себя в форме, Нечаев согласился на понижение в классе и переехал в Ташкент, где стал играть за клуб «Бинокор». Тем временем приятель Нечаева Левин уже уехал в США, где у него жила сестра. Но своего друга-хоккеиста режиссер не забыл. Ходили слухи, что в основе таких отношений была не дружба, а более доверительные отношения. Но именно Левин помог Нечаеву осуществить свою мечту — уехать в США. Сделать это по-легкому можно было лишь одним способом — жениться на гражданке США. Вскоре для Виктора нашлась невеста — студентка Шэрол Хэйглер, которая за пять тысяч долларов согласилась на фиктивный брак. В 1980 году американка приехала к жениху в Москву. Познакомились, поговорили, а потом понесли документы в столичный загс. В КГБ, куда хоккеиста вывали на беседу, он сказал, что познакомился с Шэрол в Швейцарии, куда два года назад ездил на кубок Шпенглера.

Но уехать так быстро из СССР все равно не получилось. Еще два года ушло на оформление документов. «Нашим было не до проверок, а американцы явно не верили. Но вице-консул подыграл. Они все антисоветское поддерживали», — рассказал хоккеист. Когда Виктор прибыл в США, то, дождавшись получения американского паспорта, через пол года развелся с супругой.

Опасный резерв

Ради того чтобы жить в Америке, Нечаев готов был работать на самой тяжелой работе. Но и про спорт он не забывал и посещал каток в Лос-Анджелесе, где играл в команде с экс-профессионалами. На одной из игр Нечаева увидел менеджер «Лос-Анджелес Кингз» Джордж Магуайр. Клуб как раз организовывал тренировочный лагерь, где просматривал подходящих новичков. После знаменитой Суперсерии 1972 года обо всех русских игроках в Америке были высокого мнения. Менеджер решил попробовать Нечаева в игре за клуб. Виктору даже выделили восемь тысяч долларов, чтобы он только тренировался и не занимался ничем другим. Потом, отсмотрев Нечаева на сборах, его отправили играть за резерв «королей» — «Нью-Хэйвен» из Американской хоккейной лиги (AXЛ).

Манера игры заокеанских коллег Нечаева сильно удивляла: «Тут что? Бей, беги, лупи и добивай — вот и весь хоккей. Представьте, качу с шайбой вперед, а под меня никто не открывается. Дохожу до красной линии, даю пас крайнему нападающему. Тот ее моментально теряет. Тренер мне орет: «Что ты делаешь? Дошел до красной — и пуляй вперед!»».

«Агента у меня не было, лишь адвокат, толком ничего не смысливший в хоккейных делах. Он представлял мои интересы и, когда ему предложили два вида контракта с клубом «Лос-Анджелес Кингз», остановился на годичном варианте безо всякой страховки вместо двух лет и третьего сезона по выбору, чего делать было нельзя», — вспоминал Виктор.

Так Нечаев стал первым советским игроком в НХЛ. За «Лос-Анджелес Кингз» форвард провел три игры и забил одну шайбу. Но тренера его игра не впечатлила, и Нечаева опять сослали в резерв, поставив клеймо «сбитого летчйка». Именно здесь игрок узнал всю изнанку игры в хоккей в Америке.

«А там не хоккей — бойня. За мной гонялись ребята с криками: «Мочи коммуниста!» Русский для них был как красная тряпка. Однажды после свистка сзади врезали коньком по ноге. Если бы лезвие вошло чуть глубже, я бы сразу с хоккеем закончил. А так лечился пару недель. Было ясно, что живым оттуда не уеду».

Больше в Америке в хоккей Виктор не играл. Но во всех всех справочниках Виктор Нечаев остался первым советским игроком, игравшим в чемпионате НХЛ.

Прохор ЕЖОВ